Убийство в музее восковых фигур

Карр Джон Диксон

— Но разорванная резинка?

— Резинка, мой друг, была разорвана убийцей, когда он лихорадочно рылся в ее сумочке. Понимаете? Уходя из дома вечером, она прихватила маску. Вне сомнения, старомодная пуританская мораль семьи Мартель не допускала, чтобы девушка красила губы, а позже она просто забыла это сделать. Наверняка она отправилась в клуб. Чтобы окончательно доказать, что она была постоянным членом клуба, обратимся… Впрочем, лучше обсудим все с самого начала.

Он откинулся назад, соединил кончики пальцев и отсутствующим взглядом уставился в окно.

— Итак, мы с самого начала подозревали,

что «дама в коричневой шляпке» — Джина Прево — каким-то образом связана с исчезновением Одетты Дюшен. Старик Огюстен, если вы помните, заметил, как она следом за Дюшен спустилась по лестнице, и принял ее за призрак. Мы с полной уверенностью можем предположить, что Клодин Мартель также имеет отношение к смерти Одетты. По-иному быть не могло, принимая во внимание ее членство в клубе и особенно поведение дома в ту ночь. Я не хочу сказать, что они обе прямо замешаны в убийстве. Но их могут обвинить в этом преступлении. Они договариваются о встрече — Джина Прево и Клодин Мартель — в тот вечер, когда Клодин была убита.

Итак, за двадцать пять минут до полуночи мадемуазель Прево ждет чего-то у входа в музей, где ее и видит полицейский. Она выглядит нерешительной и подавленной. Вне сомнений, Прево условилась о встрече с подругой либо в самом музее, либо в переходе. Девушки такого круга вряд ли будут ждать снаружи у двери, выходящей на бульвар Себастополь. Этот бульвар — не самое лучшее место для девицы: вы знаете Париж. Но что-то пошло не так, Джефф, и нам нет нужды ломать голову, что именно. Джина Прево подошла к музею в одиннадцать тридцать пять, но тот уже был на замке.

Нелепая случайность разрушила все планы. Ведь я совершенно случайно позвонил достойному мсье Огюстену, чтобы договориться о встрече, и в результате ему пришлось неожиданно закрыть музей раньше. Прибыв на место, мадемуазель обнаруживает, что двери на запоре, а в окнах темно. Раньше такого никогда не случалось. Она не знает, как поступить. Она вся в колебаниях. Мадемуазель Прево, бесспорно, привыкла проникать в клуб через музей и не может решиться воспользоваться дверью на бульваре Себастополь.

Клодин Мартель явилась раньше. Мы не знаем, пользовалась ли она обычно музейной дверью или ходила через бульвар. Но на сей раз, несомненно, прошла через дверь на бульваре.

— Откуда такая уверенность?

— У нее не было билета, Джефф. — Бенколен наклонился вперед и нетерпеливо ударил ладонью по подлокотнику кресла. — Как вы уже, очевидно, догадались, каждый член клуба обязан покупать билет. Но среди найденных предметов такового не оказалось. Полагаю, мы не настолько безумны, что станем утверждать, будто убийца похитил его. Допустим даже, что он взял билет. С какой целью? Ведь он не намеревался превращать в тайну ее пребывание в музее, поместив тело в объятия Сатира.

— Согласен. Продолжайте.

— Итак, мы имеем мадемуазель Мартель, вошедшую через дверь, и мадемуазель Прево, мечущуюся у входа в музей и не знающую, как поступить. Пока она пребывает в недоумении, не зная, где подруга, обратимся к ряду других важных пунктов.

Первый из этих важных пунктов — путь, которым воспользовался убийца. Имеются три варианта. Во-первых, снабженная сложным замком дверь на бульвар. Во-вторых, вход в помещение клуба как такового. В-третьих, дверь

в музее. Последняя имеет одну особенность — на ней стоит пружинный замок, отпирающийся изнутри без ключа. Им пользуются часто, но лишь те, кто входит через эту дверь по пути в клуб. Этим ходом не пользуются в обратном направлении, так как у членов клуба нет ключей. Почему, спросите вы? Да потому, что клуб работает до глубокой ночи. После двенадцати, когда музей закрыт, завсегдатаи клуба не могут слоняться меж восковых фигур, отпирать и открывать тяжелую дверь и заставлять мадемуазель Огюстен покидать теплую постель, чтобы закрыть за ними ту же дверь. Это весьма непрактично, не говоря уже о том, что старый Огюстен может все обнаружить и положить конец такого рода деятельности.

Вы могли наблюдать, как дочь старалась все скрыть от отца… Нет, Джефф, нет! Каждый может войти через музей, но выйти — увольте! Замок закрыт, ключ выброшен, и выходить приходится на бульвар.

Пойдем дальше. Чтобы определить, каким путем воспользовался убийца, следует рассмотреть все три варианта. Преступник практически мог пройти с бульвара или появиться из клуба, — сказал Бенколен, подчеркивая каждое слово ударом ладони по подлокотнику. — Но если убийца так поступил, то у него не было никакой возможности внести труп в музей. Поэтому, друг мой, остается лишь один путь — убийца подкрался к жертве из музея, открыв дверь изнутри.

Я не сдержался и присвистнул.

— Следовательно, когда старик Огюстен закрывал свое заведение в одиннадцать тридцать, убийца уже был там?

— Да. Спрятавшись во тьме. Тот, кто хотел уйти из музея, ушел до закрытия. Убийца остался, зная, что мадемуазель Мартель должна появиться в переходе. Не важно, какой дверью она воспользуется, она обязательно пройдет мимо него. Преступнику не составило труда притаиться в каморке за фальшивой стеной рядом с Сатиром.

Бенколен сделал паузу, чтобы зажечь сигару. По мере развертывания повествования его пальцы дрожали все сильнее от внутреннего напряжения.

Мне в голову пришла довольно жуткая мысль, и я спросил:

— Бенколен, может быть, вовсе и не было необходимости кому-то из посетителей прятаться в музее?

— Что вы хотите этим сказать? — Глаза его коротко блеснули в пламени спички. Бенколена всегда выводило из себя, если ставили под сомнение логику его рассуждений.

— Эта дамочка Огюстен оставалась в музее совсем одна. Весьма странно, что она зажигала свет на лестнице — вы помните? Огюстен заявляла, что ей показалось, будто в музее кто-то бродит. Кстати, — продолжил я, неожиданно припомнив ход того разговора, — как вы догадались, что она включила освещение? Вы задали прямой вопрос, она ответила утвердительно… Ведь не существовало никаких признаков…

— Нет-нет, признаки были, — возразил он, частично вернув себе хорошее настроение. — Что вы пытаетесь сказать, Джефф? Вы полагаете, что убийца — Мари Огюстен?

— Ну… не совсем так. Прежде всего не вижу мотивов. Я не могу объяснить, с какой стати, заколов девушку, она стала тратить силы, дабы перетащить труп и бросить его в собственном музее, навлекая тем самым на себя подозрение. Но вот то, что она была одна… и этот свет…

Он взмахнул горящей сигарой. Я заметил его ироническую улыбку.