Убийство в обществе коллекционеров

Лондон Мэри

Ведь слово «Mithra» состоит из шести букв, к тому же он вспомнил о жетоне, обнаруженном в бумажнике убитой: там тоже была выгравирована цифра 6. Айвори нажал шесть раз на шестерку, потом проделал то же самое с другими кнопками от единицы до шестерки, а затем то же самое, только в обратном порядке — от шестерки до единицы. Наконец раздался тихий звонок — замок разблокировался и при повороте ключа открылся.

Хранилище представляло собой целиком замкнутое пространство. Рядом с входом помещался электрический переключатель — его повернули, и зажегся свет. Лампы, расположенные по периметру хранилища через

равные промежутки, осветили стоявшие вдоль стен витрины и ниши между ними. Ниши, должно быть, предназначались для скульптур. Однако, к вящему изумлению сыщиков, витрины и ниши оказались пусты! В обоих помещениях этого своеобразного святилища, где так любила уединяться Катерина Ховард, не осталось ни одного предмета из ее знаменитой коллекции. Они исчезли — все как один!

Между тем, судя по некоторым табличкам, здесь хранились подлинные сокровища! «Тавроболий, [18] VIII в. до Р.Х.», «Бой Митры с быком, II в. до Р.Х.», «Митра во фригийском колпаке, [19] X в. н. э.», и так далее.

— Может, произошло ограбление? — спросил сам себя старший инспектор. — Хотя взлома не было, вор мог проникнуть сюда таким же образом, как и мы…

— Или же по пока непонятной нам причине Катерина Ховард сама решила все убрать подальше, — предположил сэр Малькольм. — Во всяком случае пропажа столь внушительной коллекции явно связана с трагической смертью ее владелицы.

18

Тавроболий — обряд жертвоприношения быков, введенный в Риме при Антонинах в связи с распространением культа сирийских и персидских божеств и, в особенности, персидского бога солнца Митры и фригийской Кибелы.

19

Фригийский колпак — символ свободы.

— Может, ее даже пытали, чтобы отнять ключ и узнать секретный код, — с ужасом высказал свое подозрение старший инспектор.

Так, томясь в догадках и предположениях, они вернулись в кабинет-библиотеку. Госпожа Саузерн, все так же сидевшая в кресле, при виде их воскликнула:

— Ну что, открыли?

Сэр Малькольм уклонился от ответа и задал встречный вопрос:

— Мадам, а вы сами где спите ночью?

Старенькая экономка с удивлением ответила:

— Где я сплю? Наверху, на третьем этаже. А Джесси — в мансарде.

— Вам не случалось слышать по ночам подозрительный шум?

— Подозрительный шум? Нет. Только звуки с улицы, и все. Но почему вас это интересует?

Благородный сыщик обратился к Форбсу:

— Давайте-ка, Дуглас, прогуляемся к храму Митры. Это в двух шагах отсюда. Вам знакомо это место, госпожа Саузерн?

— Никоим образом.

— Удивительно, однако, мадам, — продолжал сэр Малькольм, — вы столько лет прожили бок о бок с госпожой Ховард, и вас совершенно не интересовали вопросы религий, которыми она так увлекалась!

— Видите ли, по мне, все это пустое.

— Вы, конечно, видели кулон, который она обычно носила… золотой такой, в форме бычьей головы…

— Ну конечно!

— Она всегда

его надевала?

— Это ж был ее амулет.

Сэр Малькольм внезапно переменил тему разговора, как он обычно делал, для того чтобы сбить собеседника с толку.

— Ваша хозяйка жила одна?

Госпожа Саузерн смутилась.

— Со мной и с крошкой Джесси.

— А мужчины у нее были? — продолжал свое Айвори.

— О, только не здесь! Это ж было бы совсем из ряда вон! В доме покойного-то мужа!

— А так, вообще?

Экономка с трудом поднялась с кресла и в конце концов оказалась лицом к лицу с сэром Малькольмом.

— Да будет вам известно, сэр, меня совершенно не интересует личная жизнь кого бы то ни было, а связи госпожи Ховард не интересовали и подавно!

— Но ведь она была еще молода, привлекательна…

— И что с того! — бросила экономка. — У полицейских, как видно, на уме те же скабрезности, что и у простых обывателей. И куда катится мир? Только о сексе и думают — больше ни о чем! Сэр, вы меня глубоко разочаровали!

— Да, но ведь ваша хозяйка уже несколько лет как была вдовой, — оправдывался Айвори, — и что же тут такого скабрезного, если бы она решила наладить личную жизнь?

— Ничего подобного! Долг есть долг! Даже после смерти! Или, может, вы из тех бессовестных ханжей, для которых обещание все равно что плевок в пустоту?

Сэр Малькольм предпочел прекратить спор и, несколько уязвленный, откланялся вместе со старшим инспектором — его тоже слегка покоробили колкости престарелой дамы.

Глава 8

Храм Митры располагался на Виктория-стрит. Сэр Малькольм со старшим инспектором добрались туда пешком. Туман был все такой же густой, и наши друзья-сыщики словно продирались сквозь его плотную, почти призрачную дымку, стиравшую формы и размывавшую краски окружающих предметов.

— О, все кругом как будто в черно-белом кино! — заметил Форбс.

Мир вокруг них, казалось, замер. Городской шум, приглушенный насыщенным влагой воздухом, придавал окружающей обстановке еще больше странности. А их шаги по мостовой отдавались гулким эхом. Уличные фонари тут и там отсвечивали желтоватыми пятнами на сером фоне низкого неба.

И вдруг точно по волшебству перед ними возник проход к развалинам. За портиком в слабом свете лампы виднелась будка билетной кассы. Возле будки маячила бесформенная фигура: при ближайшем рассмотрении оказалось, что это старик, закутанный в плащ-накидку. На голове у него была шляпа, спускавшаяся до самых глаз. Заметив двух пришельцев, он усмехнулся:

— Хе-хе! Удачное времечко для скелетов да крыс! — И тут же прибавил: — С вас два шиллинга. Один — в городскую казну, а другой — детишкам-калекам.

Форбс заплатил и получил взамен два скомканных билета.

— Скажите, уважаемый, — обратился к старику сэр Малькольм, — у вас много бывает посетителей?

— Только не в эту пору. В такую собачью погоду разве что привидения наведываются!

— Охотно верю. Зато когда светит солнце…

— Да уж, старинные предания манят любопытствующий народ. Меня всякий раз спрашивают: «А кто он такой, этот Митра?» Вот какой народ приходит! Тайну! Тайну им подавай! Хе-хе! Прямо смех разбирает! А делов-то — обыкновенная религия, каких немало!