Убийство в поместье Леттеров
Шрифт:
— Что она сказала? — повторил Энтони свой вопрос.
Скрывать не имело смысла, да Джулия и не смогла бы.
— Я была нрава. Она действительно проделывала эти штуки, — едва слышно проговорила Джулия с убитым видом.
— Господи, да как же так?! Наша Мэнни?
— Но то, что случилось прошлым вечером, подстроила не она. Я точно знаю — она не могла!
— Почему ты в этом уверена? Рассказывай все как было.
— Сейчас. Я улучила момент, когда она была одна, и прямо спросила.
Джулия перестала прятать глаза и теперь смотрела на Энтони.
— Когда?
— В тот день, когда ты уехал. Я просто сказала: «Это
— А она?
На губах Джулии мелькнуло подобие улыбки.
— Она сказала: «Убирайтесь прочь из моей кухни, мисс Джулия! И как вам такое в голову взбрело?» Но я-то видела, что она ужасно перепугана, поэтому я обхватила, насколько возможно, ее внушительную талию и сказала: «Ты противная, злая старушенция, Мэнни. Бога ради, прекрати!»
— Что она ответила?
— Тряхнула головой и выдала все по полной программе: «Что такого, если ее и выкатит разок-другой? Подумаешь — сама-то она со всеми тут чего понатворила! Миссис Марш из-за этой дешевки Глэдис выбросили из собственного дома. А то, что с бедным мистером Хадсоном не вышло то же самое, так в этом ее заслуги нет. И потом: вас с мисс Элли тоже выгнали из собственного дома; а мисс Минни — той вовсе некуда деваться, святой душе! На нее смотреть — сердце разрывается!» Я ее обняла крепко и сказала: «Ну-ка, Мэнни, рассказывай, что и как ты делала». Тут она зарыдала и говорит: «Эту Лоис следовало проучить хорошенько за все ее дела, ложечка рвотного корня — она и ребенку не навредит!»
Наступило напряженное молчание, а затем Энтони заметил:
— Что ж, похоже, она не ограничилась одной ложечкой.
— Нет, нет! — горячо запротестовала Джулия. — Это не Мэнни! Вчера вечером у нее просто не было возможности это проделать!
— Тебе будет сложновато убедить в этом полицию.
Она схватила его за руку.
— Нет! Не смей им об этом рассказывать, Энтони! Ни в коем случае. Я говорю тебе: вчера вечером она не могла это сделать.
— Почему? Ведь кофе готовила она?
— Да, для Лоис и для Джимми, — для обоих. Она, как и все прочие, знала, почему Джимми пьет этот треклятый кофе. Неужели ты думаешь, что она стала бы подсыпать что-нибудь, если бы знала, что от этого может пострадать ее драгоценный Джимми?
— Но кто-то ведь все-таки на это пошел?
— Значит, этот «кто-то» заранее знал, которую из чашек возьмет Лоис.
— Кофе подавали не в кофейнике?
— Нет, в двух чашках, но Мэнни никак не могла знать, кому какая достанется. Джимми она боготворит, она скорее позволит разрезать себя на кусочки, чем причинит ему какой-либо вред.
Джулия интуитивно поняла, что Энтони согласился с ее доводом, и в следующий момент перед обоими возник невысказанный вопрос: если не Мэнни, то кто? Ни он, ни она не были готовы к тому, чтобы обсуждать это теперь. Энтони положил руку на руль и проговорил:
— Нам, пожалуй, пора ехать.
— Нет, подожди минутку! Я хочу еще кое-что сказать. Мне кажется, что будет спокойнее и лучше для всех, если бы ты заявил, что мы
Он поглядел на нее пристальным, изучающим взглядом. Да, в чем в чем, а в храбрости ей не откажешь.
— Несколько неожиданное предложение, тебе не кажется? Оно, случайно, не вызвано заботой о моей репутации?
— Сама не знаю, — отозвалась она с подкупающей простотой. — Если ты против — не надо. Я просто подумала, что так будет лучше для Джимми и для всех нас. Если мы скажем, что обручены, то уже никто не станет подозревать, будто ты приехал ради Лоис. Потом, когда все кончится, мы можем отменить обручение в любое время.
Энтони был глубоко тронут', но ничем не выдал этого. Лицо ею оставалось мрачным и напряженным, и когда он заговорил, голос его звучал по-будничному спокойно.
— Хорошо, дорогая, если хочешь, пожалуйста. Думаю что права: о го будет лучше для Джимми. Ладно, пора трогаться.
Глава 18
Мисс Силвер сияла телефонную трубку. На линии что-то гудело и жужжало. Сквозь шум внезапно прорезался звонкий юный голос: «…Тогда я сказала, что вообще больше никогда в жизни не буду с ним разговаривать…» Голос исчез так же внезапно, как возник, и мисс Силвер, испытывая слабое любопытство, подумала о том, уж не отзвук ли это амурных дел той молодой особы с весьма вызывающей внешностью, которая недавно заняла квартиру как раз под ее собственной. Мисс Силвер видела ее в лифте, но голоса этой особы не слышала, иначе наверняка его запомнила бы и для любопытства не было бы никаких оснований.
Треск в трубке возобновился. Сквозь него она разобрала свое имя и тут же подтвердила, что это она и есть мисс Силвер. Неожиданно шумы смолкли, и мужской голос как-то замедленно выговорил:
— Мне нужна мисс Силвер.
— Я вас слушаю.
— Она умерла. Вы сказали, что это просто злая шутка, а она умерла.
Лицо мисс Силвер утратило выражение безмятежности.
— Это мистер Леттер?
— Она мертва, — произнесли в трубку. Голос звучал так, будто у механизма кончался завод.
— Мне искренне жаль, мистер Леттер, поверьте. Я могу чем-нибудь помочь?
— Вы сказали… что… могли бы… приехать.
— Так вы хотите, чтобы я сейчас приехала?
— Вы сказали, что… не возражали бы… — голос умолк.
По заглушенному щелчку можно было предположить, что трубку повесили: вероятно, чтобы сидеть, схватившись за голову, и ждать, ждать, ждать…
Принимать решения и собираться в дорогу мисс Силвер была великая мастерица. Она продумала все: поверх будничного платья она наденет легкое пальто, которое за долгие годы уже несколько раз успело устареть и снова стать модным. Расставаться с платьем мисс Силвер считала кощунством, поскольку ткань все еще сохраняла приличный вид. В старенький, по еще прочный чемодан она упаковала шелковое, свое так называемое «вечернее платье», приобретенное не далее как прошлым летом, а также совершенно уникальную вещь — длинный бархатный жакет для защиты от сквозняков (как это ни печально, загородные дома обычно подвержены сквознякам). На случай возможного похолодания она положила в чемодан меховую плоскую шляпку, — весьма поблекшую под влиянием преклонного возраста, но в целом на удивление хорошо сохранившуюся.