Убийство в поместье Леттеров
Шрифт:
— Это случалось со мной после болезни, когда я была еще ребенком, — запинаясь, проговорила она. — Я не подозревала, что это бывает и сейчас.
— Вы делали это дважды за последние двое суток — в ночь на вчерашний день и сегодня ночью.
— Я… я не знала, — произнесла Минни побелевшими губами.
— В первый раз за вами пошла мисс Вейн. Она обняла вас за плечи и провела обратно в спальню. Я наблюдала за вами с площадки. Она обошлась с вами очень бережно, вы даже не проснулись, но когда уже ложились в постель, произнесли: «Что я наделала». Это было
Лэм сидел таким образом, что мог видеть их обеих. Он все еще хмурился, но уже по-иному: не гнев, а напряженное внимание читалось на его лице. Он заметил, как Минни снова вздрогнула, но сохранила молчание.
— Прошлой ночью вы снова пошли бродить во время сна. Я ожидала этого и последовала за вами. Как раз когда вы спустились в холл, мисс Вейн вышла из своей комнаты. Она присоединилась ко мне, и мы обе наблюдали, как вы двинулись в направлении гостиной. Я успела зажечь там свет, хотя вы в нем не нуждались — он был нужен нам, чтобы видеть, что вы делаете. Вам снился сон. Вы помните, что вы видели во сне?
— Не знаю.
— Я вам сейчас расскажу, что вы делали. Сначала вы заглянули в комнату и расстроено сказали: «Нет, он такой не любит!» Потом подошли к маленькому столику посреди комнаты — тому самому, на который мисс Вейн ставила кофейный поднос в среду вечером. Потом вы протянули руку над столом, минуту постояли так, повернулись и пошли к круг лому столику возле кресла мистера Леттера, где оказалась тогда чашка кофе. Вы снова протянули руку — так, будто что-то держали, и сделали движение, словно ставили что-то на стол. В тот вечер, мисс Мерсер, не вы ли взяли с подноса чашку и поставили ее на столик возле мистера Леттера?
Минни глядела на нее расширенными глазами. Беззвучно, одними губами, она произнесла слово «да».
— Когда вы брали чашку с подноса, там было две или одна?
— Одна…
— А на столике мистера Леттера? Там уже стояла чашка, когда вы подошли?
— Да.
— Что вы сделали?
— Заменила чашки.
— Поставили возле него ту, что взяли с подноса, а чашку, которая стояла на круглом столе, перенесли на поднос?
— Да. Я подменила чашку.
— Скажите, почему вы это сделали?
Глубокий вздох вырвался из груди Минни.
— Сейчас… Сейчас скажу. Я не хотела, чтобы Джимми узнал об этом, но что поделаешь…
— Мисс Мерсер, мой долг предупредить вас, что все, вами сказанное, будет зафиксировано и использовано в качестве улики при разбирательстве, — вмешался Лэм.
Она мельком взглянула в его сторону и сказала:
— Это не то, что вы думаете. Сейчас я скажу, как все было.
Фрэнк Эбботт пододвинул к себе блокнот и стал записывать за ней.
Минни говорила совершенно спокойно, даже с каким-то облегчением. Ее голос по-прежнему был слабым, но слова вполне различимы:
— Когда я давала показания, то ничем не погрешили против истины. Правда, я не сказала всего, потому что не хотела, чтобы Джимми узнал об этом. Когда в среду вечером я подошла к дверям гостиной, то миссис Леттер, как Я и заявила
На минуту Минни прикрыла глаза и потом продолжала:
— Он терпеть не может сладкого, всегда кладет только один кусочек сахара — будь то чай или кофе. Миссис Леттер следовало бы знать, да она наверняка и знала об этом. Всем в доме было известно, как он ненавидит ее кофе по-турецки. Мне пришло на ум, что она положила столько сахара просто из злости, просто чтобы ему стало противно это пить. Я не могла этого допустить и переменила чашки.
— Бы не видели, положила ли она что-нибудь во вторую чашку? — подал голос Лэм.
— Нет, не положила ничего.
— Вы утверждаете, что миссис Леттер сыпала порошок из коробочки. Можете описать ее?
— Да, конечно. Французского производства. Восемнадцатый век, как мне кажется. Сантиметров пять длиной, в ширину значительно меньше; отделана серебром, на фарфоровой крышке изображены Венера и Купидон.
— Что она с ней сделала?
— С коробочкой?
— Ну да. Вы видели, куда она ее дела?
Все затаили дыхание в ожидании ее ответа. Фрэнк замер с карандашом в руках. Мисс Силвер перестала вязать.
— Да, конечно. Чашку она держала в правой руке, а коробочку — в левой. После того как она поставила чашку, она взяла из вазочки горсть сухих розовых лепестков, наполнила ими коробочку и опустила ее в ящик стола.
— Что вы по этому поводу подумали?
— Ничего, — ответила она без колебаний. — Тогда мне было не до этого. Правда, потом…
— Как раз к этому я и веду, — заметил Лэм. — Когда вы поняли значение того, что сделали?
— Сразу же, как узнала о смерти миссис Леттер.
— А не раньше этого?
— Нет, что вы!
— Могли же вы заметить, что у ней сонный вид, что она выглядит нездоровой.
Минни отрицательно качнула головой и сказала:
— У меня не было такой возможности. Я чувствовала сильную усталость. Они выпили кофе, и я сразу же унесла поднос с пустыми чашками и вымыла их. Я больше не заходила в гостиную, а поднялась прямо к себе.
— Ах да, правильно, вы же мыли чашки. А вам в тот момент не показалось странным, что в одной из них какой-то осадок?
— Нет. Вы же знаете, в кофе по-турецки всегда остается осадок — ничего странного тут нет.