Убийство в провинции. Эпизод 1. Крёстная

Столбунская Марина

Ключ повернулся в замке, но радоваться этому было пока ещё не время. В коридоре загорелся свет.

– Варя?

«О Боже!» – девушка заплакала от счастья.

– Ох, Варя! – Володя отвязывал её. – Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что это подстава. Как ты? Не ранена?

– Нет, всё в порядке. – Всхлипнула девушка и бросилась в его объятия. – Мне было так страшно!

– Всё закончилось. Не плачь, малыш. – Он целовал её мокрое лицо и был необычно для себя растроган встречей.

Когда она немного отошла от шока, выпив воды и умывшись, Володя принялся за допрос.

– Как

ты оказалась в этой дыре? – Он ходил по комнате и с брезгливостью осматривался. – Ты знаешь, чья это квартира?

– Да, – обречённо ответила девушка. – Волошиной Александры.

– И кто это? Твоя знакомая?

– А ты не в курсе? – Её голос стал более уверенным.

– Нет. А должен быть?

– Это уборщица, которая нас тогда застукала.

– И?

– Она пропала. Ты не слышал? – Варя искала на его лице хоть малейший намёк на причастность.

– Куда пропала?

– Вообще, её не было на работе с того самого дня. Она исчезла и дома, похоже, не показывалась. Я пришла сюда это проверить и найти какие-нибудь улики.

– Ты еб*сь?! Какие улики?! Бл*ть, Варя!

– Чё ты на меня орёшь?! Я, между прочим, думала, что это ты её убил!

– Ох*еть! Два лимона как с куста! – Он мотал головой, силясь понять девушку. – Н-да. Почему она позвонила мне, убийце, а не твоему ненаглядному мужу?

– Она у меня спросила, у кого есть деньги. Я испугалась, Володя! Неужели не понятно?! Верну я тебе твои два миллиона, – обиженно бросила ему в лицо девушка.

– Вернёт она! Как же! Ладно, прощаю. – Он вздохнул и обнял её. – Я всегда знал, что женщины – дуры. Чего ж теперь?

– Ты говорил с уборщицей? Ну, тогда, – осторожно спросила Варя, любопытство победило, не удержалась.

– Конечно, дал ей пять косарей и пригрозил увольнением.

– Но она тебе не подчинялась.

– Ой, Варя, я ценный арендатор. А ты дурашка. – Он посмеялся, чтобы растопить лёд, хотя на самом деле был просто в бешенстве. Но за женщин всегда приходится платить, и ладно, если только рублём, бывало и дороже.

Глава 4. Ирисы цветут в июне

Обещала Володе не строить из себя детектива и не лезть не в своё дело. Но дневник-то прочитать хотя бы можно! Жизнью за него рисковала. Варя листала фотографии в телефоне и не могла оторваться.

Не было ни дня за полтора года, проведённых в колонии, чтобы Саша не вспомнила тот эпизод, что произошёл после вынесения приговора, перед самой отправкой. Явилась к ней на свидание баба Маша. И как только разрешение умудрилась получить? Из шкуры, наверное, вылезла, да за взятку.

– Ну, здравствуй, деточка, – ехидно проскрипела старуха. – Гостинцев тебе принесла на дорожку, не думай, не отравлено. На кой мне грех на душу брать? Уж помирать скоро.

Саша молчала, скрестив руки на груди и глядя на посетительницу презрительным взглядом.

– Молчишь? Ну, молчи, молчи. Я чего хотела-то? Ты ж ведь не знаешь, а Игорёк твой разлюбезный мог ведь тебя спасти от решётки-то. Я ему сделку предложила: женится он на Марьяне, заберёт она заявление, и, глядишь, отпустят тебя. Мол, полюбовно договорились. И что он мне ответил? Допёрло?

Вижу, что допёрло, – ухмыльнулась баба Маша. – Сидишь тут, стало быть, отказался милок-то твой. Эх, загубил двух девок за раз. Кому теперь Марьяна моя нужна? Бог с ними, со шрамами, только ведь в наших краях такой позор не скроешь, никто замуж не возьмёт. А Игорёк говорит, мол, по любви только могу жениться.

– То-то! – Лицо Саши засияло торжеством. – Меня он любит, а не твою внучку-потаскушку.

– Рано радуешься, доченька. Любит, да не тебя, а сестру твою. Спелись они пока суд да дело. А мне он знаешь, что ответил? Пусть поостынет на зоне, неповадно будет ножиками-то махать. Так-то вот, родимая. Ну, уж не буду тебя боле отвлекать. Чалься тут. Твоему Игорьку есть с кем времечко скоротать. Небось сестра тебе не поведала об их любови-то. – Бабка злорадно засмеялась в бледное лицо Саши.

Они встречали её на перроне вдвоём: Женя и Игорь. Девушка зажмурилась от яркого апрельского солнца, выходя из вагона. Спевшиеся предатели стояли, как вкопанные, с места не сдвинулись, самой пришлось подходить. Саша делала вид, что «поостыла». Роднее и любимей сестры Жени у неё никого не было, и по Игорю сохло девичье сердце, но в то же время она ненавидела обоих так, что жаждала их смерти. Не написали, не сообщили о своих отношениях, о свадьбе и вот об этом… Девушка смотрела с любопытством на огромный живот сестры, та была смущена.

– Здравствуй, дорогая моя! – Женя первая обняла и поцеловала подошедшую к ним Сашу. – Как доехала?

– Хорошо, – приветливо ответила та, отстранившись. – У вас, смотрю, тоже дела неплохо складываются?

– Так уж вышло. – Сестра оглянулась на Игоря, что стоял за её спиной, ища поддержки.

– Мы женаты, Саша, – решительно отрезал он. – И давай без истерик. Что сделано, то сделано. Я с тобой в расчёте. Надеюсь, ты поймёшь и разумно к этому отнесёшься.

– Нам бы хотелось быть одной семьёй, сестрёнка, – умоляюще промямлила Женя.

– Да без проблем. Рада за вас. – Она, в свою очередь, обняла Женю и слащаво прошептала ей на ушко: – Поздравляю.

– Когда срок? – уже по дороге к машине спросила Саша.

– Меньше двух месяцев осталось, в июне должен родиться.

– Мальчик? Девочка?

– Девочка. – Женя вновь засмущалась.

– Миленько.

– Я теперь живу у Игоря, квартира полностью твоя. Мы решили, что я и долю свою тебе отпишу.

Саша ничего не ответила, лишь зубами скрипнула. Вот и цена их совести – половина старой доставшейся им с сестрой от бабушки однушки.

«Что ж, мы теперь не брезгливые. Проглотим», – подумала она.

Саше недавно исполнилось двадцать два, а Женя была старше её на три года. На вид сёстры были, словно близняшки, только характерами разные: Саша порывистая и страстная, а Женя спокойная и мягкая. Не мудрено, что Игорь ею увлёкся – с такой-то женой проще сладить.

Их мама умерла при родах. Жили сёстры с папой, а тот очень быстро обзавёлся новой женой. Держались друг за друга, души не чаяли. Как умерла бабушка, поселились вдвоём в её квартире, избавив отца от своего соседства и обрадовав этим мачеху.