Убийство в Тарсисе
Шрифт:
— Неужели они могут напасть, даже увидев Станбога? — удивился Нистур. — По-моему, его очень уважают в этих местах.
— В этой части города никто не застрахован от нападения, — сказала Ракушка.
Тем временем она подвела их к цели — низенькой покосившейся двери под старой-престарой деревянной вывеской. Вывеска представляла собой деревянный круг — спил дубового бревна, на котором рукой, явно не имеющей большого опыта в рисовании, был какой-то непонятного цвета краской нарисован большой, смотрящий прямо вперед глаз. Вокруг глаза был укреплен венок из дубовых веток с сухими серебристыми
— Во многих странах, — сказал Нистур, — этот символ принадлежит предсказателям будущего.
— И здесь так же, — пояснил Станбог. — Старуха Жабий Цветок — что-то вроде прорицательницы.
— Она, надеюсь, не шарлатанка и действительно обладает этим даром?
— Она самая настоящая предсказательница, — заверил его Станбог. — Вот только подчас ее предсказания трудно понять.
Постучав и не получив ответа, они открыли дверь и зашли внутрь здания. В нос им ударила такая вонь, что Нистур и Железное Дерево с трудом подавили тошноту. Даже Мирса зажала свой элегантно переломанный нос. Запах представлял собой смесь испарений гниющей еды как растительного, так и животного происхождения, прокисшего эля, болотного газа, плесени и кошачьей мочи. Два кота воззрились на вошедших из противоположных углов комнаты. Привыкнув к полумраку, гости рассмотрели, что, судя по состоянию помещения, дом изрядно пострадал еще во время Великой Катастрофы и с тех пор так и не был приведен в порядок.
Повсюду высились груды всякого хлама: сломанная мебель и черепки разбитой посуды, тюки сгнившей ткани и статуэтки с отбитыми головами и руками, стертые и выцветшие картины и прочие предметы непонятного предназначения. Несомненно, обитатель этого дома был отчаянным скрягой.
— Видал я медвежьи берлоги и посимпатичнее, — заметил Железное Дерево.
— Жабий Цветок! — позвала Ракушка. — Это я. Ракушка, я привела своих друзей, как ты просила!
В дальнем углу комнаты послышалась какая-то возня, отодвинулась занавеска, и перед глазами вошедших появилось существо не больше трех футов ростом, с непропорционально большой по сравнению со сгорбленным телом головой. Волосы существа, будь они чистыми, были бы седыми до белизны. Со сморщенного личика глядели горевшие зелеными огоньками и очаровательным слабоумием глаза. Существо открыло широченный рот, обнажив редкие желтые зубы. Вонь в комнате удвоилась.
— А, добро пожаловать, — проверещало милое создание. — У старухи Жабьего Цветка гости бывают не часто. — Скрежещущий смех почти осязаемо резал уши.
— Я даже знаю почему, — буркнул Нистур.
— Сумасшедший гном? — охнул Железное Дерево.
— Тише ты, — цыкнул на него Станбог. — Веди себя прилично.
Старухагном подбежала к Железному Дереву и схватила его за руку, приговаривая:
— А, куманек, заходи-заходи.
Солдат резко отдернул ладонь, словно обжегшись, а затем убрал обе руки под плащ. Старуха, не переставая хихикать, несколько раз живенько повернулась на месте, распространяя омерзительное зловоние. Одета она была в какие-то заплесневелые лохмотья.
Неожиданно она остановилась и резко ткнула в сторону гостей крючковатым пальцем.
— А вы принесли старушке поесть?
— Разве мы когда-то
Та живо схватила его, вытащила первое, что попалось ей под руку — черствую лепешку, — и начала шарить в мешке, перебирая остальные деликатесы.
— Я гляжу, на здоровье вы не жалуетесь, уважаемая, — заметил Станбог, — как и на отсутствие аппетита.
Старуха лишь промычала в ответ что-то неразборчивое, ни на минуту не переставая напихивать рот корками и вяленой рыбой.
— Такими темпами она скоро лопнет, — глядя на гнома, заметил Железное Дерево.
— Сумасшедшие гномы, занимающиеся предсказаниями, весьма устойчивы к внутрижелудочному давлению, — глубокомысленно произнес Нистур.
Наконец Жабий Цветок перестала жевать и жестом пригласила гостей следовать за собой в дальнюю комнату.
— Сдается мне, там воняет еще хуже, — шепнула Мирса.
— Готов поспорить, да боюсь, не с кем, — согласился Нистур.
— Ничего не поделаешь, — заметил Станбог. — Посмотрим, что она затеяла.
Они прошли, через узкую и низкую дверь и оказались в почти не освещенной спальне. Никто не стал сожалеть о том, что не сумел разглядеть обстановку.
Несколько раз споткнувшись, все наконец ввалились в следующую комнату, которая, в отличие от двух предыдущих, оказалась абсолютно пустой. Над земляным полом низко нависал потолок, который, судя по всему, мог обрушиться в любую секунду.
Единственным предметом в этой комнате был стоящий в ее середине большой необработанный камень со сравнительно плоской верхней гранью. Ничто не украшало черно-серый валун, кроме нескольких засохших цветков, возложенных к его основанию неизвестно сколько лет назад.
Старуха, побегав вокруг камня, прижалась к нему и закатила глаза.
— Если она так предсказывает, то почему бы не выволочь этот булыжник во двор, — предложил Нистур, — там хоть вонять не будет.
— Не забывай, кто она, — напомнил Станбог. — Ее народ не любит много света и открытых пространств. Не славились гномы никогда и изящными логическими построениями.
— Дайте ей хоть начать, — вступилась за старуху Ракушка.
Водянистые зеленые глаза открылись. Послышался невнятный шепот:
— Скажите Жабьему Цветку, в чем дело.
Нистур неуверенно начал:
— Тут такое дело… в общем, убили кой-кого…
— Убитый кочевник! — взвыла старуха. — Проволока, петля на шее!
— Как она могла узнать об этом? — поразился Нистур.
— Жабий Цветок много чего знает, — сказала Ракушка. — Давай, старушка, продолжай.
— Скажите еще! — потребовала та.
— Вождь кочевников хочет знать, кто убил того, или будет война…
— Война! — простонала та. — После войны много добычи. Ух ты! — И, продолжая ухать, старуха запрыгала на одном месте.
— Приятно видеть хоть кого-то, кого не пугает такая перспектива, — заметил Нистур. — Ну так вот. Правитель Тарсиса хочет, чтобы мы нашли убийцу. Но подозреваемых столько, что нам всех не успеть допросить, да и убить нас могут.
Да и уже пробовали. Я сейчас все объясню. Кто-то нанял меня убить вот этого парня, который…