Убийство в Утином клубе
Шрифт:
Мы занесли тело в дом и положили на кровать. Только тут я в первый раз рассмотрел рану. Со мной была повариха Салли — она пришла, чтобы обрядить тело. Я сказал ей: «Не мог он сам застрелиться так».
Это я сказал потому, что увидел, что дробь легла в россыпь. Если бы стреляли с близкого расстояния, так не получилось бы. Салли согласилась со мной. Стоит ли чего-то ее мнение, не знаю. Может, и стоит. Вообще-то индианки, которым стукнуло шестьдесят, в мертвецах разбираются. Я сунул палец в рану и вытащил дробинку. Потом мы накрыли тело одеялом и вышли.
Я запер
На заре я сходил снова на Камышовую Шейку и хорошенько разведал все подробности. Это было нетрудно, потому как на влажной глине следы отчетливые. Никто не проходил мимо засидки номер два, кроме Голта. На обратном пути он двигался по кромке воды, пока не поравнялся с засидкой номер два, где сидел Гаррисон. По следам на илистом берегу было видно, что он свернул в его сторону. Надо полагать, что он приблизился к Гаррисону шагов на двенадцать. Там он задержался, судя по следам. Наверное, тогда-то он и выстрелил. После этого он вернулся на берег озера и пошел дальше в сторону клуба.
Закончив этот осмотр, я доложил Симонсону, старосте клуба. Как я понимаю, это он дал телеграмму в полицию.
Подписано: Т. Картер»
Я читал этот опус вслух, а Новембер слушал с тем чрезвычайным вниманием, которое он всегда проявлял к письменному или печатному слову. Когда я закончил чтение, он воздержался от вопросов, но высказал желание повидаться с Голтом. Его держали в одной из комнат под охраной; инспектор распорядился впустить нас, и рослый молодой полицейский вышел, тактично оставив нас наедине.
Джо пожал арестанту руку с серьезным и сочувственным выражением лица.
— Ну что ж, мистер Голт, я очень сожалею, что все так сложилось, и рад, что мисс Эйлин позвала меня.
— Это она вас вызвала? — воскликнул Голт.
— Конечно.
— Это лучшая новость с того момента, как меня посадили под замок! Значит, она верит, что я невиновен.
— А как же иначе! — подтвердил Джо. — И теперь я хочу услышать от вас все, что сумеете припомнить из вчерашнего дня, до того, как мистера Гаррисона нашли мертвым.
Голт задумался.
— Итак, приступим! — сказал он наконец. — Начну с самого начала. Около полудня я пошел прогуляться по лесу с Эй… то есть мисс Ист. Я просил ее выйти за меня замуж. Она ответила согласием. А ведь я человек небогатый, хотя, впрочем, и не бедный.
— Это уж точно, — согласился Джо, для которого десятая часть доходов Голта была бы невообразимым богатством, пределом мечтаний. [2]
— К сожалению, — продолжал Голт, — мы предвидели, что у нас возникнут затруднения с ее дядей, мистером Гаррисоном. Мы оба считали, что нельзя увиливать от трудного разговора, и потому решили, что я воспользуюсь первой же удобной возможностью, чтобы известить мистера Гаррисона о положении дел. К моменту, когда мы возвратились в клубный домик, Хинкс, Симонсон, Гаррисон и егерь Картер как раз собрались на вечернюю охоту. Я присоединился к ним, и так удачно получилось, что мне выпало по жребию быть соседом мистера Гаррисона. Симонсон и Хинкс ушли вдвоем,
2
Тут рассказчик «забывает», что, судя по другим произведениям этого цикла, Джо не раз предлагали фантастически высокую плату, если он согласится работать в городском детективном агентстве, однако Новембер, всю жизнь проведший в лесах, всегда отказывался.
Джо склонил голову набок, что у него означало полное одобрение.
— Он разъярился, — добавил Голт, — я даже представить себе не мог, что судья — а он служил судьей в Штатах — может так разозлиться. Он обвинил меня в том, что я гонюсь за ее долларами, а не за нею самой.
— Неужто он и впрямь так думал? — сказал Джо рассудительно. — Это же надо быть слепым!
Голт улыбнулся.
— Спасибо, Новембер. Эйли много раз говорила мне, что вы — самый учтивый среди жителей лесов. Что касается Гаррисона, осмелюсь предположить, что он не обошелся бы со мною так сурово, если бы я не препятствовал ему раз-другой в делах клубных. Этой весной я забаллотировал человека, которого он рекомендовал в члены клуба.
— Забаллотировали? Это как понимать? — удивился Джо.
— Высказался против его принятия.
— И всего-то? Давайте дальше.
— В общем, вы уже поняли, что он не стеснялся в выражениях. Я умолял его не судить поспешно, потому что мы все равно бы поженились, но предпочитали все-таки получить его благословение. От этого, разумеется, он прямо-таки обезумел. Я понял, что никакого успеха в этих обстоятельствах не добьюсь, а потому оставил его и пошел к себе на засидку, которая располагалась рядом, на самом конце Шейки.
— Где же вы его оставили?
— Примерно в пятидесяти ярдах по эту сторону от его засидки.
— И что было потом?
— Я не просидел в своей засидке и десяти минут, как начали прибывать утки. Их было множество. Я выпустил, наверное, семьдесят зарядов, а то и все восемьдесят. Гаррисон тоже палил вовсю.
— Вам было его видно?
— Нет, тростник слишком высок, но я то и дело замечал, как падают подстреленные им утки. Их я мог видеть потому, что они летели на высоте двадцати или тридцати ярдов.
Джо кивнул.
— В четверть седьмого перелет уток закончился, и стрельба на линии стала затихать. В половине седьмого все прекратилось, и я решил вернуться в клуб.
— Минуточку, — вставил Джо. — В котором часу Гаррисон выстрелил в последний раз, не вспомните?
— Да, наверное, где-то около десяти минут седьмого.
— А птицы еще пролетали над ним после этого?
— Кажется, да.
— И он не стрелял?
— Нет.
— Вас это не удивило?
— Не очень. Было уже почти совсем темно, а Гаррисон — не слишком ловкий стрелок.
— Теперь расскажите мне все, что сможете вспомнить, поподробнее, о том, как вы шли обратно в клуб.
— Я взял свое ружье и патронташ, почти пустой, и зашагал по обрезу воды, пока не оказался напротив засидки Гаррисона. Там я приостановился. Мне пришло в голову сделать еще одну попытку переубедить его. Я окликнул его по имени. Ответа не было. Тогда я подобрался поближе по илистой отмели и крикнул снова.
— Вы были наверху отмели? Могли заглянуть внутрь засидки?
— Краем глаза мог, но было темно, и Гаррисона я разглядеть не смог. Оставалось предположить, что он уже вернулся в клуб. Ну, тогда я вернулся снова на берег и направился в сторону клуба в одиночку.