Убийство в замке Лакримоза
Шрифт:
Готовились сладкие Рождественские пироги, покрытые сахарной, карамельной и шоколадной глазурью, и еще (чему очень был рад дворецкий Эндрю) большой сливочный трехъярусный торт, украшенный взбитыми сливками, розочками и свечами.
Уступив по всем позициям от индейки до торта, Мария не сдавалась и упорно отстаивала свои права. Предметом споров сейчас была начинка для сладких Рождественских пирогов.
– В пироги только зерно бобов, монету, кольцо и пуговицу. Все остальное – через мой труп, – заявила она, решительно уперев руки в круглые бока, похожая на маленький танк, идущий в атаку.
– Дались тебе эти пуговицы,
По давней традиции, уходящей вглубь веков, в Рождественские пироги прятались зерно боба, монета, кольцо или пуговица. Кому монета – тому деньги, кому боб – тому счастье, кому кольцо – тому замуж или жениться, а кому пуговица – тому бедность.
– И я категорически против пуговицы, – няня Миранда поддержала дворецкого Эндрю, ей тоже было что терять, рисковать не хотелось.
– Ну, хорошо, с пуговицей я погорячилась, оставим только боб, кольцо и монету – но свои записочки девайте куда хотите, только не в мои пироги, не подпущу, – грозно предупредила Мария.
Отдавая дань последней европейской моде, леди Ребекка загорелась идеей подготовить и спрятать где-нибудь в еде специальные открыточки-записочки с предсказаниями будущего – кому что сулит новый год. По ее мнению, это будет очень весело и занимательно. Леди Ребекка лично составляла записочки, и ей очень хотелось сделать сюрприз своим близким. Но пока еще не было придумано, куда их запрятать.
– А что, если спрятать их в торт, – смущенно и робко заикнулась молчаливая и незаметная до этого горничная Агата.
Все удивленно посмотрели на нее, как будто только что заметили, что она здесь. Агата была тихой, скромной девушкой двадцати пяти лет, с ясными голубыми глазами, всегда немного настороженными и испуганными. Все в доме ценили ее за ответственность, аккуратность и чистоплотность, но редко слышали ее голос, поэтому смотрели на нее с неподдельным изумлением, как будто увидели курящего страуса в летней панамке.
– Действительно, отличная идея, давайте порежем торт на куски и предложим гостям. Вот все удивятся, когда найдут в своем кусочке милую открытку с предсказанием. Леди Ребекка лично постаралась, чтобы они были интересными, яркими и разнообразными, и, конечно, только приятными для всех, – согласилась няня Миранда. – Я лично займусь этим вопросом, если никто не против. А Агата может мне помочь.
Никто не возражал. Мирно разрешив последние разногласия в подготовке обеда, все разделили между собой последние хлопоты на кухне. В заметно приподнятом настроении, умиротворенно и радостно каждый занялся свои делом.
Ведь для каждого из них, независимо от их статуса и положения в доме, Рождество – это всегда не просто праздник, а скорее яркое олицетворение уюта и незыблемых традиций настоящего английского дома, предчувствие добра, теплоты, щедрости и милосердия.
Няня Миранда развернула очередную открытку, не устояв перед соблазном прочитать заранее, что придумала леди Ребекка. «В следующем году навсегда забудутся старые обиды, а Ваше сердце наполнится любовью к окружающим Вас людям.»
«Пусть Он будет счастлив, пусть Ему
Она была сильно привязана к мальчику и его отцу. Они были ее самыми близкими людьми. Она относилась к Роберту с подлинной сестринской любовью и сердечно жалела его. Несмотря на его всегда позитивное, доброжелательное и веселое настроение, глубоко в душе, и она это точно знала, он тяжело мирился с обстоятельствами его жизни, предначертанными ему самой Судьбой.
Жена Роберта Анна оказалась в стенах психиатрической больницы с диагнозом маниакально-депрессивного расстройства и в состоянии полной невменяемости спустя три года после рождения их сына Оскара. Драматические события тех лет до сих пор оставались под плотной завесой семейной тайны. Было лишь доподлинно известно, что в один прекрасный день дочь лорда Эшли от первого брака взяла на руки своего трехлетнего ребенка и шагнула из окна своей спальни с высоты десятиметровой замковой стены. Мать и дитя выжили. Но с того дня она уже никогда не приходила в сознание и не узнавала окружающих, постоянно твердила, что им незачем жить, и они должны оба погибнуть. Так суждено. В ее спальне была обнаружена ее прощальная записка «Простите меня, но вы сами этого хотели».
Убитые горем, лорд Генри и леди Ребекка так и не смогли понять и объяснить себе и близким, что произошло. Негласно было решено, что причиной нервного срыва послужила затянувшаяся, сильная послеродовая депрессия (роды были тяжёлыми), усугубленная тем, что лорд Эшли с самого начала был против брака его единственной дочери с мужчиной не из их круга – обыкновенным лондонским инженером из бедной семьи, без капитала и достойной родословной. Также поговаривали, что лорд Эшли грозился лишить свою дочь наследства, если она ослушается его воли, но реальные условия последнего его завещания были тайными и неизвестными никому, кроме адвоката семьи Эшли.
Со временем черные краски от произошедшего события постепенно стерлись. Анна жила в больнице, но в самых лучших условиях, которые могли быть предложены во всей Англии. Ее постоянно навещали, хотя она, к сожалению, уже никого не узнавала. Лорд Генри смирился с неизбежным роком, постигшим его бедную дочку, и делал все возможное, чтобы ее муж и ребенок никогда ни в чем не нуждались.
А Роберт отдавал сыну вдвойне всю ту любовь и нежность, которую он недополучал от матери, но так и не смог смириться с потрясением. Внешне сильный, мужественный и целеустремленный, внутри он был все еще сломлен, но мало уже кто знал и догадывался об этом.
Лишь няня Миранда, с ее добрым сердцем, сейчас искренне желала, чтобы это Рождество чудом растопило лед в его надломленной душе и пробудило Роберта к улыбкам, радостям, счастью и прощению.
Глава 9. Встреча гостей.
Несмотря на тревожные прогнозы леди Ребекки, все гости благополучно добрались к двум часам, почти одновременно наполнив приемный парадный зал замка веселым и радостным шумом.
Встреча гостей получилась по-домашнему теплой. Все члены семьи и слуги высыпали навстречу прибывающим друг за другом гостям и наперебой предлагали окружить замерзших, засыпанных снегом путников теплом гостеприимного очага.