Убийство Вампира Завоевателя

Бродбент Карисса

{Силина, Зрячая Мать приказывает тебе вернуться.}

Я смогу.

Я смогу.

Мои руки дрожали. Все мое внимание было направлено на то, чтобы прорваться сквозь все эти ощущения и упасть только на него. Больше ничего не существовало.

Но взгляд Зрячей Матери был устремлен и на меня. Сестра не могла ослушаться Зрячую.

Я опустила лук и отступила, убегая в хаотичную ночь. К тому времени как я добралась до Аши, я настолько перенапрягла свою магию и свои чувства, что спотыкалась о камни на дороге. Я знала, что в Крепости меня

ждет наказание, но мне было все равно.

Этого наказания было достаточно. В тот момент.

Момент, когда я отпустила его.

Я буду думать об этом моменте долго, очень долго.

ГЛАВА 2

Когда они забирают ваши глаза, они забирают их медленно — как подношение, которое дается по частям каждый день, а не сразу.

Зрячая мать сказала мне тогда, что для Акаэи это значит больше. Один-единственный поступок может быть совершен в порыве. Он может быть необдуманным. О нем можно сожалеть. Но никогда не будет опрометчивым решение каждый день в течение года дарить богине свои глаза, и каждый раз это делать всерьез.

Это был честный обмен. В конце концов, Арахессены спасли меня.

Мне было десять лет. Старше многих. Я остро осознавала это тогда и буду осознавать всегда — те десять лет жизни, которые отделяли меня от моих сестер. Большинство из них едва ли помнили процесс своего посвящения, как и жизнь, которую они вели до приезда сюда. Арахессен и Соляная Крепость — вот все, что они знали. Иногда я жалела их, ведь они полюбили бы это место еще больше, если бы поняли, каково это — жить за его пределами.

А я понимала. Я все помнила.

Я была достаточно взрослой, чтобы помнить, как горела каждая капля экстракта Маратина, попадая мне в глаза. Я была достаточно взрослой, чтобы помнить последующие видения, которые заставляли меня просыпаться по ночам со слезами на лице. И самое главное, я была достаточно взрослой, чтобы помнить, что даже эта боль была объятиями по сравнению с внешним миром.

Люди думали, что мы настолько изолированы, что не слышим того, что о нас говорят. Глупости. Мы слышали все. Я знала, что люди говорят о нас как о сумасшедших — как будто мы принесли какую-то немыслимую жертву. Это была не жертва. Это был обмен: Закрой глаза, дитя, и ты увидишь целый мир.

Вопреки мнению окружающих, мы не были слепы. Нити жизни, пронизывающие наш мир, и наше владение ими говорили нам обо всем, что нужно было знать. Все и даже больше.

В первый раз сама Зрячая склонилась надо мной, прижав мои руки к каменному столу. Тогда я испугалась, хотя мне хватило ума понять, что этого делать не следует. Я еще не успела привыкнуть к виду Арахессенов и их прикрытым глазам. Когда Зрячая склонилась надо мной, я не знала, куда смотреть, и уставилась в пунцовый шелк ее повязки. Она была из тех женщин, которые не подвластны времени. Слабые морщины вокруг ее рта и носа мало что делали, чтобы приглушить жуткий вид ее молодости.

— Ты должна быть очень спокойной, дитя, — сказала она. — Даже перед лицом сильной боли. Ты помнишь, как это делается?

Мне понравился голос Зрячей Матери. Он был ровным и мягким. Она говорила со мной так, будто уважала и мою ранимость, и мой интеллект, что было редкостью среди взрослых. Как только я познакомилась

с ней, я поняла, что готова ради нее на все. Втайне я представляла себе богиню Акаэи с ее лицом.

— Ты понимаешь, Силина? — спросила она, когда я не ответила.

Это был первый раз, когда она назвала меня этим новым именем. Мне было приятно это слышать, как будто меня только что впустили в открытую дверь.

Я кивнула, во рту пересохло.

— Да. Я понимаю.

Уже тогда я осознавала, что это еще одно испытание. Меня уже проверяли, прежде чем пустить в Соляная Крепость. Способность выдерживать боль была обязательным навыком. Я умела терпеть боль. Я показала это Сестрам, и у меня были сломанные пальцы, чтобы доказать это. Спустя десятилетия я все еще испытывала чувство гордости, когда касалась левой руки.

Зрячая Мать улыбнулась мне, а затем кивнула Сестре, стоявшей рядом со мной.

Когда все закончилось, по моему лицу текли слезы, а в горле запеклась кровь — из языка, который я прокусила так сильно, что неделю не могла есть твердую пищу.

Однако это того стоило. Позже мне сказали, что я была единственным новобранцем, который не издал ни звука.

Я больше не замечала повязки на глазах Смотрящей, потому что у меня, как и у всех моих Сестер, была своя. Сегодня на мне была красная, того же оттенка, что и на Зрячей, когда она склонилась надо мной в тот день, пятнадцать лет назад. Случайное совпадение, и я вспомнила о нем только сейчас, когда сидела за столом для собраний вместе с Сестрами, погрузив кончики пальцев в крупинки соли, разбросанные по большому круглому столу. Нас собралось сорок человек, и каждая прижимала ладони к соли — наша связь с друг другом и с Ткачихой, Владычицей Судеб, Богиней Акаэи, которой мы все поклялись в неизменной верности.

Но я остро ощущала пустоту стульев. Еще больше пустых с момента нашей последней встречи, когда мы с Ашей вернулись с юга в день начала вторжения.

Невозможно было не почувствовать их отсутствие. Разрывы в цепи, нетронутые солью просторы.

Раэт погибла во время их первой высадки на берег. А позже Вима погибла в Брелесе. Еще один город, завоеванный нашими захватчиками, еще одна потерянная Сестра.

Вампиры двигались быстро. Они не теряли времени. Было ясно, что их цель — захватить всю Глаэю. Иначе зачем бы они начали с самых южных берегов, а затем медленно продвигались на север?

Поэтому я не удивилась, когда Зрячая прочистила горло и сказала:

— Вампиры захватили Вапрус.

Наступила полная тишина. Но мы все почувствовали, как по нитям пробежала пульсация страха, горя.

Я наклонила голову к третьему пустому креслу. Мне не нужно было спрашивать, чтобы узнать правду. Но молодая Сестра Илен слабо произнесла:

— Амара?

Зрячая Мать испустила долгий выдох. Мы все почувствовали ее печаль, прежде чем она произнесла.

— Она потерялась.

Илен прикусила губу, слегка облокотившись на стол. Ей было всего семнадцать. Потеря все еще глубоко поражала ее. Впрочем, я полагала, что она глубоко ранит всех нас. Мы просто научились закрывать раны другими вещами. Зашивать их нитями следующего задания.