Убийство Вампира Завоевателя
Шрифт:
Я остановилась на полуслове. Мои брови поднялись без моего разрешения.
— Править, — повторила я.
— Да, править, — пробормотал он. — Еще не все потеряно. Давай спустимся туда.
Почему-то мне никогда не приходило в голову, что Атриус намеревался править Глаэи — то есть фактически управлять ею и ее жителями. Я не знала, зачем ему нужно это королевство, но мне и в голову не приходило, что я могу быть достойным правителем для живущих здесь людей. Я знала, какова жизнь людей в Обитраэсе — сказать, что они были людьми
Жители Альки, конечно, были в ужасе, как я и предполагала, когда солдаты Атриуса вывели их из домов на улицы. Но Атриус не заставил их долго ждать. Его речь была краткой и прямолинейной.
— Жители Альки, — сказал он спокойным голосом, несмотря на его громкость над горизонтом Алькана. — Ваш король мертв. Я требую этот город-государство от имени Дома Крови Обитраэс, во имя нашей Темной Матери, Ньяксии.
Я напряглась. Впервые я услышала от Атриуса прямое упоминание о Ньяксии. Однако он не остановился на этом — его голос оставался ровным и фактическим. Он не был харизматичным оратором.
— Вы можете бояться за свои жизни и жизни своих семей, — продолжал он. — Не бойтесь. Мы не причиним вам вреда. Мы ваши защитники, а не враги. Мы не потерпим насилия по отношению к нам, но в противном случае вы не будете ранены или наказаны. Вас не выселят из ваших домов. У вас не отнимут имущество. Вам не нужно бояться.
Альканцы, конечно, очень боялись. Успокаивать их пропитанным кровью воином-вампиром с рогами было бесполезно.
Но Атриус, похоже, решил, что его дело сделано. После этого он отошел от балкона — без грандиозного финала, без вдохновляющих слов мудрости, без великого провозглашения победы. Было даже забавно, как мало было фанфар.
На этом все и закончилось. Атриус вернулся в замок, солдаты разогнали людей по домам, и наступила ночь.
Сбросить тела военачальников в замке было легко. Найти тела всех погибших воинов Атриуса было гораздо сложнее. Когда на следующую ночь снова начался прилив, Атриус отправил людей в туннели, чтобы они вытащили тела тех, кто утонул во время вторжения. Останки лежали сразу за границей скалистого внутреннего города Алька, где армия Атриуса разбила свои лагеря.
Их было много. Я наблюдала за тем, как растут ряды тел, хотя сам искал любой предлог, чтобы оказаться подальше от полей, где их держали.
Позже той ночью, ближе к рассвету, люди Атриуса собрались на скалистом берегу. Мы выстроились вдоль скалы перед телами, каждое из которых было завернуто в обрывки ткани, окрашенные в темно-красный цвет в грязных ведрах с импровизированными пятнами. Только Атриус подошел к ним ближе. Он молчал. Молчали и мы. Никто не дышал. Никто не говорил.
Присутствие Атриуса было неподвижным, и все же, когда я прижалась к нему, потянувшись к тому, что лежало за стеной, я почувствовала такую глубокую, скорбную печаль.
Я быстро отстранилась, как от пламени, удивленная интенсивностью того, что только что
Атриус ничем этого не показал. Он шел вдоль линии тел. Один проход, потом два, потом три. Наконец он повернулся, и Эреккус протянул ему факел. Обертки были пропитаны катализатором, и тела быстро вспыхнули, когда Атриус опустился перед каждым на колени, провожая их в огонь. А потом он отошел и стал смотреть, как они горят.
Долго мы все смотрели.
Спустя час солдаты начали расходиться, торжественно откланиваясь и возвращаясь к своим обязанностям. Их становилось все больше и больше, пока Эреккус тоже не ушел, подтолкнув меня. Рассвет был близок. Они должны были вернуться в свои палатки.
Остался только Атриус.
Он стоял в одиночестве перед огненной стеной, пока на горизонте не забрезжил рассвет, и только тогда, с неохотой, отвернулся.
ГЛАВА 18
— Он хочет тебя.
Я проснулась за несколько мгновений до того, как Эреккус просунул голову в мою комнату. Атриус и часть его руководства перебрались в башню — теперь уже чистую и лишенную мертвых военачальников, — а я, как бы ни была важна, оказалась в числе избранных, чтобы сопровождать его. Очевидно, мне не хватало настоящей кровати, потому что все, чего я хотела, — это спать.
— Тук, — проворчала я. — Теперь у меня есть дверь.
Эреккус сказал:
— У него чертовски плохое настроение. Удачи.
— Что ему нужно? — Я откинула одеяло и наполовину выкатился из кровати, не очень изящно.
— Черта с два я догадаюсь, — пробормотал он.
Ветерок прошелся по окну, заставив меня вдруг вспомнить о своей одежде — ночной рубашке, которая когда-то принадлежала одной из наложниц военачальника и определенно подходила для этой роли. Я была так счастлива увидеть чистую одежду. Я не задумывалась о том, что кто-то может увидеть меня в ней.
Я скрестила руки на груди.
— Скажи ему, что я приду после того, как оденусь.
Эреккус, заметив мое платье, негромко хмыкнул.
— Не будь непристойным, — хмыкнула я.
— Не думаю, что это я здесь непристойный. — Затем: — Не думаю, что ты хочешь заставлять его ждать. Он очень настаивал, чтобы ты пришла сейчас.
— Но…
— Эта мелочь наверняка приведет его в лучшее расположение духа, — беззаботно сказал Эреккус, отворачиваясь. — Мы можем помечтать.
— Какого черта ты надела?
Первые слова из уст Атриуса, когда я вошла в дверь.
Я стиснула зубы.
— Я слышала, что ты очень хотел меня увидеть, — мило ответила я. — Я не хотела заставлять тебя ждать, пока я переоденусь.
— Закрой дверь.
Я так и сделала. Атриус, конечно же, занял покои военачальника, хотя сейчас было почти смешно видеть его среди всего этого дешевого убранства. Он раскинулся в бархатном кресле у камина, аляповато-фиолетовом, испещренном ожогами от сигарилл и несколькими весьма подозрительными пятнами. Его конечности безвольно раскинулись. Он был без рубашки, и огонь играл на тощих бороздах его мышц.