Убойная марка [Роковые марки]
Шрифт:
Гражинке явно нравились катастрофические рассуждения партнёра, а возможно, и сам партнёр. Она все продолжала развивать эту погребально-безнадёжную тему. Я не реагировала, у меня в голове было другое.
Потратив все душевные и физические силы на то, чтобы усадить Гражинку в машину, я поскорее захлопнула дверцы и поспешила рвануть со стоянки, когда на моё место устремилась чья-то припозднившаяся машина. Поставив её, водитель стремглав выскочил наружу, но я успела увидеть его в зеркале заднего обзора.
Боюсь,
Когда на следующий день мы с Анитой обсуждали мероприятие, оказалось, я поступила правильно, увезя Гражинку.
— Не получилось, — с сожалением призналась Анита. — С Янушем Кшепиньским я ни за что не стану сводить Гражинку, ни за какие сокровища мира, ведь ясно же, что они с блаженными улыбками на лице оба рухнут в пропасть, причём в самом скором времени. А Куба Монтаж ей явно не понравится…
— Как ты его назвала? — переспросила я.
— Фамилия у него другая, тоже техническая, да я не запомнила, — призналась Анита. — То ли Рубанок, то ли Стамеска, то ли Шпендлер какой… о, вспомнила, Зубило. Зубило — это долото?
— Кажется, да, кто его знает…
— Впрочем, не только я не могла запомнить, его то и дело окликали — пан Шпендель, пан Поршень, пан Молоток. В конце концов решили остановиться на Монтаже, и он согласился. Необидчивый парень.
— Ладно, оставим все эти инструменты, ты о человеке говори. Почему он не понравился бы нашей Гражинке? Разве не весёлый?
— В том-то и дело, что слишком весёлый. Ну прямо как стая жаворонков в небе. Веселье так и рвалось из него наружу, трудно было выдержать. Фейерверк, да и только! Без остановки.
Он нам признался: потому так радуется, что ему накануне очень повезло, просто нечеловечески повезло, а до того он долго бился со своими проблемами. Вот теперь и радуется, остановиться не может. Понять человека можно, ну и пусть радуется, но не для Гражинки такая феерия.
Я полностью разделила мнение подруги.
— К тому же они у тебя какие-то полярно разные, никакой умеренности. Сплошные крайности.
— Да, неплохо было бы дозировать весёлость, но наш Коловорот на такое не способен. Надо придумать что-то другое.
— Я могу придумать только работу. Очень отвлекает. И увлекает.
— А твоя работа не слишком тягостна для души?
— Что ты, скорей наоборот.
— Ну тогда займи Гражинку своей
— Ты собираешься ещё устраивать вечер знакомств?
— Не знаю, пока расхотелось. Очень уж неудачным этот получился. Ты права — сплошные крайности. Тот законченный пессимист и ипохондрик, а Кубусь… Знаешь, у меня сложилось впечатление, что его весёлость была несколько истерична. Наверное, такое бывает, когда твой закоренелый враг у тебя на глазах попал под поезд и его размазало по рельсам…
— Езус-Мария…
— Да ещё случайно с твоей помощью. Ужасно, зато какая радость! Таким, как вчера, он никогда не был, обычно нормальный парень, неунывающий и энергичный. Внешность немного подкачала, но это уже мелочи.
— Так как же на самом деле его зовут? Не могли же окрестить именем Кубы, нет такого святого. Якуб? Иаков?
— Нет. Его настоящее имя Ксаверий. Ксаверий Зубило, а сделали Кубу, Кубуся. Как бы ты образовала уменьшительное от Ксаверия?
— Ксавусь? Не бардзо…
— Глупо и некрасиво. Так ты считаешь, что твои произведения не действуют угнетающе?
— Уверена. Как раз наоборот.
— Я тоже так думаю. Значит, пока ты займёшься ею.
Поступившие со вчерашнего дня новости из Болеславца не обнадёживали. Януш даже обвинил следствие в том, что оно потеряло темп. Некий Стемпняк уехал из Польши в неизвестном направлении год назад, однако мобильник исправно оплачивал, так что его никто не бросился разыскивать. А кто пользовался телефоном — выяснить невозможно. И где вышеупомянутый Стемпняк находился — тоже. Мог сидеть до конца жизни в Австралии или на любом из полюсов.
Патрика все ещё не нашли. В его квартире не было обнаружено ничего нелегального или подозрительного. Нормальная квартира, нормальный мужской скарб, к тому же в очень небольшом количестве. Допросы остальных подозреваемых продолжались, но ничего нового не давали.
Итак, я загрузила каторжной, но вполне интеллектуальной работой как Гражинку, так и себя, и мы очень хорошо трудились до самого вечера.
А вечером позвонил Тот Пан.
— Ну и что пани на это скажет? — радостно кричал он в телефонную трубку. — Нашёлся! Нашёлся брактеат!
И такой он был довольный, словно сам нашёл этот пропавший нумизматический раритет.
— Где же он? — тоже в полном восторге вскричала я.
— У пана Петшака. И он теперь утверждает, что монета всегда была у него, никуда не пропадала. Слава богу, нашёлся!
Работа сразу вылетела из головы. Естественно, я обрадовалась находке столь редкой монеты, но в то же время не могла не озадачиться: как же так? Ведь тот же пан Петшак уверял, что нет у него брактеата.
— А вы не ошибаетесь? — вцепилась я в Того Пана. — Видели монету собственными глазами?