Убойная позиция
Шрифт:
Впрочем, деньги никогда не были для Хамидрашида мерилом счастья или успеха. Есть деньги, хорошо, живется легче и не мучают заботы о завтрашнем голодном дне. Нет денег – их можно добыть... Умный и сильный мужчина, умеющий владеть оружием, всегда может добыть денег столько, сколько ему нужно... Хамидрашид был умным и сильным и оружием владел прекрасно... И потому не испытывал в деньгах недостатка...
Дукваха, как и просил Хамидрашид, держался неподалеку, чтобы эмир мог посмотреть в бинокль, вычислить среди спецназовцев Самурая – по манере поведения это, наверное, не так трудно сделать – и показать ему.
– Патронов-то хватит? – спросил эмир, знающий, что недостаток патронов смущал Ваху, но пополнить запас никак не удавалось. К «винторезу»
– Два осталось... Но я этого Самурая одним уложу... Патроны бронебойные – СП-6... Второй для ихнего снайпера приберегу...
– Смотри, чтобы он для тебя патрон не приберег... У него патроны калибром побольше... Врежет, долго голову искать будешь... Осторожнее себя веди...
Они некоторое время помолчали. Потом эмир неожиданно даже для самого себя спросил:
– Скажи-ка, Дукваха, а если тебя убьют, что твои дети делать будут?
– А что им делать... Как жили, так и будут жить... Все равно когда-то убьют... Они уже готовы ко всему... Я предупреждал...
– А не жалко?
– Жалко было бы к Аллаху отправиться и детей на земле не оставить... Вот это было бы... – Дукваха замолчал, вспомнив вдруг, что у эмира детей нет, как нет и жены, и он сейчас своими словами вроде бы как укоряет Хамидрашида...
– Это было бы, наверное, жалко... – согласился Дадашев, ничуть не обидевшись на высказанную фразу. – Я сам часто думаю... И всегда по-разному... Иногда кажется, что и хорошо, что жениться не успел, что детей не завел... Меня не станет, в нужде потонут... А нет их – нет ни вдовы, ни сирот... А потом, как подумаю, порой, что кровь моя высохнет и ни в ком капли ее не останется, и жалко становится... Надо было, думаю, жениться... Я мог бы жениться, когда студентом был... Была у меня подружка... Но – русская... И папа у нее полковник милиции... Он меня видеть не хотел. Имени не хотел запоминать, только и звал Борцом... А я человек гордый... Я ушел... Потом мечтал с этим полковником, несостоявшимся родственником, встретиться... До сих пор иногда хочется... Я бы объяснил ему, как меня зовут, и тысячу раз, стоя на коленях, повторить бы заставил... И сам бы считал, сидел бы рядом и считал... Только после этого убил бы...
В стороне стукнулся металл о камень.
– Тише там... – грозно сказал Хамидрашид.
Мовсар Копченый забрался почти под самую машину, ближе к берегу реки. Там кусты растут среди камней. Не такие густые, как ближе к дороге, но тоже пригодные для укрытия. В крайнем случае, на этой позиции, если встречный огонь будет плотным, можно и за камни спрятаться. Каменный бруствер надежнее любого другого. А там, за камнями, и переползти в сторону возможность имеется. Переползешь, на секунду высунешься и обстреляешь тех, кто посылает пули в место, где ты недавно был... Конечно, пулеметчик из Мовсара не очень хороший. Руки у него не такие, чтобы тяжелый пулемет таскать. Пальцы длинные и тонкие, чувствительные. С такими пальцами музыкантом быть... Или минером... Мовсар второе выбрал... Он своими пальцами каждый проводок чувствует, как живой... И такие хитрые мины может изготовить, что любой, самый осторожный, взорвется... Особенно хитрые мины ему удавались, когда в отряде пластит был. С тротилом труднее работать. С ним сколько ни фантазируй, а все равно ничего нового не придумаешь.
Как обычно, совсем не слышно было Беслана. Беслан молод, но воин опытный. Высокий, гибкий, как змея, и жилистый, выносливый и упрямый. Сила в руках немалая. Пулемет свой, как пушинку таскает, с руки на руку перебрасывает. И ползает вместе с ним. У Беслана передовая позиция. Он должен первым заметить подход спецназа, но стрелять должен начать последним. Мовсар Копченый может не выдержать нервного напряжения и начать стрелять до того, как выстрелит из «винтореза» Дукваха. А этого делать нельзя. И потому Хамидрашид поставил на самую ответственную позицию молодого Беслана со стальными нервами. Беслан пропустит спецназ мимо себя и будет постоянно держать федералов под прицелом. Как и остальные. Три пулемета сразу... Только три, потому что Дукваха сначала за пулемет не возьмется... Он «винторез» приготовит... Эмир покажет
Беслан пропустит спецназовцев. А когда они попытаются отойти, он их не выпустит. Пулемет – это не автомат, это даже не три автомата и не пять автоматов. Это – пулемет... А Беслан хороший пулеметчик... Пулемет может удержать весь отряд...
Теперь главное, чтобы спецназовцы поскорее пришли... Вечер близится... По времени им пора бы уже и спуститься со склона. Может, отдохнуть под тропой улеглись? Спуск нелегкий... Но любопытство всегда сильнее усталости. Любопытство их приведет сюда, к машине...
– Дукваха! А ты бы на их месте к машине пошел? – спросил эмир.
– Конечно, пошел... Просто чтобы на месте поругаться. Обязательно пошел бы поругаться... Им теперь сколько без машины топать. Ноги отвалятся...
– Будем ждать, когда они захотят поругаться... – вздохнул Хамидрашид...
Хамидрашид посмотрел на небо, на склон горы на западе. Там тучки собираются, как бы дождя не было. Под дождем воевать – хуже нет... Да и в темноте плохо видно, куда стреляешь... Уж скорее бы Самурай привел своих бойцов к машине. Зря поторопились и взорвали машину. Мовсар взорвал, но по приказу эмира. Это, конечно же, простая истерика была... От злости, от бессилия, от страха... Если бы не взорвали сразу, Самурай уже привел бы своих сюда, под пулеметы...
Земля показалась холодной. Лежать на ней надоело. Эмир Дадашев встал на колени и выглянул из-за куста, одновременно поднимая бинокль. Он посмотрел вдаль, потом приподнялся выше, чтобы еще дальше посмотреть, потом в полный рост встал...
И никого не увидел...
Куда же делись спецназовцы? Если бы они не пошли к своей взорванной машине, они пошли бы к дороге и все равно попали бы под пулеметы джамаата Дадашева. Только тогда предстояло передвинуть пулемет Мовсара на другую точку. Но они и туда не пошли? Тогда куда они делись? У подножия горы их не было... Не могли же они назад отправиться...
– Дукваха... В прицел посмотри... Никого не видишь?
Дукваха вскочил, поднял «винторез», прильнул к оптическому прицелу. Долго смотрел...
– Где же они? – спросил, наконец.
Хамидрашиду почудилось, что ему подарили конфетку, а когда он развернул фантик, там оказался камушек.... Его опять обманули...
– Мовсар, Беслан! – позвал он.
Никто не откликнулся. Беслан был далеко, мог не услышать, но почему молчит Мовсар? Чувствуя неладное, Хамидрашид медленно повернулся в нужную сторону. И, переглянувшись с Дуквахой, так же медленно двинулся в сторону поста Мовсара Копченого.
Мовсар лежал лицом вниз, раскинув руки. Под лицом расплылась большая лужа крови. У минера было перерублено горло. Не перерезано, как понял Хамидрашид, он видел много раз, как перерезают горло, и сейчас не ошибся бы. Горло было перерублено...
– Кто это его? – задал глупый вопрос Дукваха.
– Не я... – сказал Хамидрашид.
– Горло перерезали... – Дукваха говорил растерянно и трогал при этом свое горло, словно желая убедиться, что с ним ничего не случилось.
– Не перерезали, перерубили... – поправил Хамидрашид и показал на пучок травы, которым вытирали орудие убийства.