Убойная позиция
Шрифт:
Самурай вынужден был обернуться и повторить приглашение, указывая рукой:
– Садись... В русском народе есть поговорка такая: «В ногах правды нет...» Эта поговорка как раз к тебе относится...
Хамидрашид словно окаменел, не знал, как себя вести.
– Ты что, испугался, что ли? Тогда зачем пришел сюда? Садись, если не боишься...
После этих слов Хамидрашид вынужден был сесть. Он шагнул к камню, посмотрел на Самурая, устроившегося в небрежной расслабленной позе, и сам сел в позе гордого и надменного человека, неожиданно оказавшегося в трудной ситуации, но не потерявшего присутствия духа. И даже слегка презрительно нижнюю губу выпятил.
И
Но его видели... Его видела, конечно же, проклятая винтовка с тепловизором... Его видели, и вели издалека, имели возможность убить, но убивать не хотели, а только заманивали...
Зачем его заманивали? Если бы захватили для того, чтобы сдать в прокуратуру, это было бы понятно. Но отряду, со всех сторон обложенному, преследуемому, – зачем такому отряду обуза в виде опасного пленника?
– Ты только за сегодняшний день трижды перехитрил меня, Самурай, – сказал Хамидрашид, вполне владея собой и никак не показывая своего смятения. – Как так получается... Я давно воюю, я не дурак, и люди мои были опытными бойцами... А ты перебил почти всех и меня заманил в ловушку... Как так получается, почему?
Такой отвлеченный вопрос был необходим Хамидрашиду, чтобы собраться с мыслями и хоть какую-то линию поведения выстроить, а не положившись на волю случая плыть по течению.
– Значит, у нас разный уровень подготовки и разное умение воевать, – просто ответил Самурай. – Парни из твоего народа тоже раньше служили у нас, и были неплохими солдатами...
– Мужчины из моего народа всегда были лучшими воинами и героями. Об этом говорит наша история... Так повелось издревле... Хотя у нас почему-то не было своей сильной страны... Мы служили другим, но служили приумножая славу своего народа...
Самурай усмехнулся.
– Я не буду с тобой спорить, хотя и из мужчин твоего народа могу назвать многих, кто никуда не годится, вопрос не в этом... Если уж ты коснулся истории, древней истории, то вспомни, как много героев было в древнем мире... И почти совсем не было героев в Древнем Риме. Мы знаем только полководцев. Даже звание император потом стало означать главу империи, то есть мощной монархии. Первоначально Цезарь не рискнул провозгласить себя диктатором и провозгласил только императором. Император – это полководец... Тем не менее, не имея героев, римляне победили и покорили многие народы...
– Почему?
– За счет организации... И малыми силами своих легионов разбивали большие полки врага... Ты слышал, как воевали римские легионы?
– Я не интересуюсь чужой историей...
– Один солдат делал угрожающий шаг, второй бил щитом, третий бил мечом. Нехитро, но ни один самый опытный герой противника не мог против этого устоять. Отработанный прием, когда воюют не поодиночке, а вместе... Так же с вами... Вы герои по отдельности, а вместе вы не войско... Вот ты, как герой, ничего не боясь, пришел сюда...
Хамидрашид и без того сидевший прямо, после таких слов еще шире расправил плечи.
– Да, я пришел, чтобы разобраться с тобой, как мужчина с мужчиной...
Это был удачный выход из положения. И Самурай словно бы сам предложил эмиру такой выход, неназойливо подсказал, и Хамидрашид почувствовал это. Только не понял, для чего капитану
– И как ты представляешь себе эту разборку? – Самурай улыбнулся.
Он не усмехнулся, зная, что за ним стоит два десятка стволов и снайперская винтовка, способная разворотить грудь, даже прикрытую бронежилетом, а эмир пришел без бронежилета. Он улыбнулся, и в его улыбке не было сарказма...
Хамидрашид и это оценил.
– Я мог бы тебя просто убить, ударив ножом в спину... – сказал Хамидрашид, – но я не сделал этого...
Он знал, что ответит ему капитан. И оказался прав.
– Тебя застрелили бы раньше, чем ты поднял бы руку... Тебя держали на мушке около часа... С тех пор, как ты начал ползти... – сказал Самурай. – И сейчас держат... Ты беспомощен и бессилен...
Но и эти слова не прозвучали как оскорбление, и это почувствовал Хамидрашид. Вообще он уже понял по поведению капитана, что Самурай почему-то щадил его, но не мог понять зачем. Слишком много крови оставил за собой эмир Хамидрашид Дадашев, чтобы представитель федеральных сил был к нему снисходителен.
– Я предполагал, что такое может случиться... Уверен не был, но предполагал. – Эмир продолжал гнуть свое, придерживаясь той линии поведения, которую только что выработал. Ему вообще уже казалось, что Самурай отпустит его. Только зачем это нужно Самураю, Хамидрашид не понимал, хотя понять хотел.
– И все-таки ты шел... Полз, то есть...
– Я шел для мужского разговора... Я даже автомат оставил там... – кивнул эмир в сторону, откуда пришел. – Пистолета я не ношу... У меня только нож...
– Как ты представляешь наш разговор? – Самурай опять улыбнулся, и было видно, что он вовсе не расположен к поединку с противником.
– Просто... Глаза в глаза... И чтобы никто не мешал... И победитель уходит спокойно, без помех... Никто не мешает ему...
– Ты говоришь так, словно ты победитель. Если бы победителем стал я, кто мог бы мне помешать?
– Ты не стал бы победителем... Я убил бы тебя...
Хамидрашид говорил прямо и честно то, что чувствовал, но одновременно он чувствовал и другое. Он чувствовал, что капитан против поединка, и понимал почему – вступить в подобную схватку, значит, рисковать порученным делом, а этого офицер спецназа при самых больших амбициях позволить себе не может, потому что он и за солдат отвечает. Кроме того, как понял Хамидрашид, анализируя ситуацию, Самурай уже несколько раз имел возможность убить его. И с помощью снайпера, когда погиб эмир Имран Саидулюкаев, и потом, когда погиб старший лейтенант милиции Мовлади Мазаев, и между этими двумя эпизодами, когда эмир Дадашев вместе с Дуквахой пребывали в хорошем расположении духа и о чем-то несущественном беседовали, и когда погибли Мовсар Копченый и Беслан. Что тогда стоило Самураю убить Хамидрашида? Мог убить и когда тот, обезоруженный, бесновался и кричал, угрожая. Мог убить, но не убил... Значит, для чего-то бережет... Значит, не убьет и сейчас, иначе уже убил бы...
И даже отпустит...
– Вопрос спорный... – Самурай подтвердил выводы эмира. – И я даже готов принять твой вызов на поединок, только состояться он должен после того, как завершится наша операция... Наша с тобой, общая, а не моя... Когда все будет закончено, найди меня, и я тебе обещаю ответить, как мужчина мужчине... Я даже отпущу тебя с тем условием – чтобы ты нашел меня, потому что мне тебя найти гораздо сложнее...
– Я готов всегда, – Хамидрашид ответил чуть высокомерно. – Когда ты скажешь, я буду рад убить тебя...