Убойная позиция

Самаров Сергей Васильевич

Она, конечно, только послышалась... Самурай ничего не сказал, иначе голос бы не со стороны прозвучал, а из прочно засевшего в ухе наушника «подснежника». Но эта команда так прочно сидела в подсознании, словно ее молотком вбивали. Лаврентьев хорошо знал, что терпеть следует не только физические нагрузки и неудобства, но и, даже в первую очередь, терпеть бешеную нагрузку на психику. Нельзя срываться... Терпеть... Надо терпеть...

– Они... – вот теперь Самурай сказал, и из-за поворота показался темно-зеленый «Лендровер Дискавери», почти новенький, поблескивающий лаком.

«Лендровер» ехал тоже медленно, чтобы не нагнать ненароком «Ниву» и не помешать разведке. В принципе, здесь,

в предгорьях, места считались почти безопасными. Это чуть южнее, на окраинах гор, там уже стояли гарнизоны, там присматривали за всеми подозрительными людьми. А здесь еще можно расслабиться... Тем не менее меры предосторожности соблюдались...

– Предупреждаю, – сказал Самурай, – стрелять сначала по колесам, потом по людям, одиночными выстрелами, прицельно... Никаких гранат, их применение запрещаю... Родионов работает автономно, согласно плану...

Вообще-то инструктаж на эту тему был уже проведен перед выступлением на операцию. А сейчас командира слышали только два командира отделений, которым капитан Рудаков выделил по «подснежнику», обычно не предназначенному для солдат, снайпер прапорщик Родионов и больше никто. Но командиры отделений сидели в своих укрытиях, бойцы в своих, рассредоточившись по обеим склонам сходящихся к дороге сопок, и, чтобы дать им команду, пришлось бы кричать. Впрочем, они и без крика обычно повторяют то, что делают командиры, и не лезут вперед без надобности.

«Лендровер Дискавери» приближался. Красавец автомобиль! В такой и стрелять жалко! Младший сержант Лаврентьев смотрел сквозь прицельную планку то на «Лендровер», то на условную линию, которую лазерным целеуказателем час назад прочертил капитан Рудаков. Команды для открытия «огня» не будет, «огонь» открывать после пересечения машиной этой линии, начинающейся от черно-белого придорожного камня. Из всех десяти стволов первого отделения по колесам и пассажиру, сидящему впереди. Водителя «обслуживает» прапорщик Родионов. Все работают одиночными выстрелами, чтобы пуля не улетела куда не следует, что всегда случается при стрельбе в автоматическом режиме даже при предельно коротких очередях. Второе отделение сразу стрелять не будет. Оно к захвату машины готовится. Спецназовцы сидят к дороге ближе и ниже, можно сказать, сверху нависли, готовые на непрострелянную, в отличие от «Нивы», крышу «Лендровера» прыгнуть. Конечно, в действительности никто прыгать на крышу не собирается. Это ни к чему, поскольку напрасно рисковать будет только дурак. Но первое отделение машину останавливает и ликвидирует двух человек, видимых со стороны. Второе отделение работает по сидящим на заднем сиденье. Это их клиентура, и стрелять будут только при условии видимости, зная, в кого стреляют. Опять же, чтобы пуля не прошла мимо и не попала туда, куда не следует. Все предупреждены, что в машине есть что-то, что следует от пули уберечь...

«Лендровер» медленно месил колесами чернозем. Резина на колесах хорошая, чистая. Есть такая резина, на которую грязь не липнет, она и грязь и снег из углублений выбрасывает, едва колесо проворачивается. Но казалось, что машина ползет неестественно медленно, хотя шла она вполне уверенно.

Десять метров до черно-белого камня...

Пять метров до камня...

Младший сержант положил большой палец на предохранитель и прижался щекой к обмотанному шерстяным мягким шарфом прикладу. Мама шарф вязала. Думала, что сын на шее будет его носить... Но он «утеплил» приклад, чтобы можно было к нему щекой приложиться и не ждать сильного удара отдачи в скулу.

Два метра до камня...

Предохранитель опустился на одно деление ниже в положение одиночного огня, указательный палец сразу лег на спусковой крючок, дыхание задержалось

само собой, как всегда бывает при прицеливании, и...

Цели были распределены заранее. Из десяти бойцов первого отделения в пассажира, сидящего впереди, стреляли только двое – по паре выстрелов на каждого. В водителя стрелял снайпер прапорщик Родионов, потому что водитель мог быть в бронежилете и вывести машину из-под обстрела. Автомат может бронежилет и пробить, и не пробить. А снайперская винтовка пробьет наверняка. Остальные целились по колесам машины. Литые колесные диски большого диаметра, резина низкопрофильная... Резина разлетелась сразу, разорванная в клочья выстрелами. Причем пули летели не под прямым углом, и потому не просто пробивали, а рвали ее. И с водителем, и с пассажиром, что сидел впереди, было покончено тоже сразу. Каждый получил по две пули. Больше стрелять не стали. Машина не остановилась сразу, только светящиеся легкосплавные диски вдавились в грязь и проехали еще пару метров, углубляя колею своими острыми краями, пока не ослабла нога убитого водителя, давящая на газ.

«Лендровер Дискавери» встал...

Второе отделение, возглавляемое самим командиром роты капитаном Рудаковым, начало работать сразу, как только зазвучали выстрелы первого отделения. Каждый боец первого отделения сделал по два выстрела. Больше стрелять было запрещено, поскольку можно было попасть в своих. Второе отделение уже в пару прыжков преодолело разделяющее их и дорогу расстояние. Прозвучали еще несколько выстрелов, слившихся, по сути дела, в один. Правда, младший сержант Лаврентьев этого уже не видел. Он, как и все его отделение, уже начал перемещаться ближе к повороту дороги, наискосок по склону, к камням, не способным спрятать, но представляющим собой удобный бруствер, на который легко положить ствол для почти комфортной стрельбы. Стрелять, правда, пришлось не сразу, но, ожидая появления противника, не будешь оборачиваться, чтобы свое любопытство удовлетворить.

А действие за спиной разворачивалось стремительно. Первых выстрелов уже хватило, чтобы уничтожить двух пассажиров на заднем сиденье. Но пассажиры мало интересовали капитана Рудакова. Сам Самурай даже не стрелял. Он сразу рванул к задней дверце внедорожника и рывком распахнул ее сразу после того, как отгремели выстрелы. В багажнике наискосок лежали три пластиковые упаковки: две длинные, одна размером с «дипломат». Все упаковки были снабжены ручками для удобства переноски.

– Вот оно!.. – Самурай знал, что искал...

– Что это? – спросил командир второго отделения старший сержант Колосков, оказавшийся за плечом командира роты. Еще два солдата стояли рядом. Остальные сразу отбежали в ту сторону, откуда пришла машина. Место для ведения «огня» было выбрано заранее, и люди, которые должны были блокировать возможную помощь, тоже были определены.

– Это то, что нам нужно... Забираем груз...

– А эти? – спросил кто-то, кивая на пассажиров «Лендровера».

– Забрать документы и оружие... О телах позаботятся родственники... Быстро работаем...

Неуклюжий и даже смешной в своем маскировочном костюме, прапорщик Радионов подошел ближе. Посмотрел вопросительно в глаза командиру. Тот показал на упаковки. Родионов удовлетворенно кивнул.

Обыск машины много времени не занял. Задержка возникла только тогда, когда один из солдат развернул свернутый в несколько раз большой пластиковый пакет, какой можно приобрести в любом магазине.

– Товарищ капитан...

Самурай подтянулся, забрался коленом в багажник и заглянул через заднее сиденье между высоким боковым и низким средним подголовниками. Солдат показал. В пакете было завернуто несколько стянутых резинками пачек долларов.