Убойная позиция
Шрифт:
– А если нам придется гнать «дезу»... Я не умею говорить голосом Дадашева, у вас, думаю, тоже не получится, даже если учесть знание языка...
– Да, согласен... «Информировать» Тамирханова время от времени следует... – здраво рассудил Джабраилов. – Давай номер. Я позвоню...
Самурай продиктовал номер.
– Я записал в память трубки, – сообщил Джабраилов.
– Кстати, а при чем здесь Интерпол? Наше российское НЦБ [18] работает?
– Нет. Наше антитеррористическое бюро. А Интерпол докапывается до производителя этой винтовки. У них есть данные, что производитель в одной из арабских стран сам заказал покушение на Кадырова, чтобы за счет
18
НЦБ – Национальное центральное бюро Интерпола.
– Я понял. Лишь бы они своими действиями нам не помешали, – высказал Самурай опасение. – Где вы сейчас находитесь?
– Мы на противоположном склоне. Нам отсюда виден мост, рядом одна машина, которая давно стояла, мы прибыли на место, она уже стояла... Дальше в кустах просматривается сгоревшая машина...
– Это наша...
– Я так и понял. Мы могли бы ее не увидеть, если бы не знали о ее существовании. Дальше... И сейчас со стороны подъезжают еще две машины... Уже виден свет фар... Это, наверное, те самые менты... Шестьдесят человек, говоришь? – судя по замедленному тону разговора, подполковник Джабраилов во время разговора прикладывался к биноклю, чтобы быть точным даже в мелочах.
– Так Тамирханов сообщил Хамидрашиду.
– Добро... Я рассмотрю их как следует... У меня бинокль тоже с тепловизором... Темнота не помешает... Кстати, у нас, наверху, уже начинает светать... Скоро рассвет и до вас доберется...
– Внизу обычно светает на час позже.
– Час – это не сутки... Все... Машины прибыли... Менты сыплются из машины сразу в боевом строю... кстати, «камуфляжка» у них не милицейская, а армейская... Только у пары человек милицейская, серая... И сразу разбегаются, словно их здесь могут обстрелять... Или их по-дурному учили, или они мало информированы о ситуации. Скорее всего, и то и другое... Перебегают они, нельзя не заметить, неумело... Нормальная армейская часть их просто расстреляет... Сразу делятся на десятки... Это уже знание тактики... Может, они на что-то и годятся...
– Тамирханов сказал, что менты обстрелянные, опытные.
– Каждый опыт имеет свое ограничение. Стоп... Вот это мне не нравится...
– Что там, товарищ подполковник?
– За камни всем... Не высовываться... Они на нас смотрят... – команда, видимо, прозвучала для группы Джабраилова.
– Товарищ подполковник... – снова позвал Самурай. – Что там у вас?
– У новых ментов шесть снайперов. Винтовки импортные. Не «дальнобойки», но, мне кажется, с тепловизорами... С простым ночным прицелом так «обшаривать» лесистый склон нет смысла... Будь осторожен... Твои укрытия в склоне могут быть видны...
– Я понял, товарищ подполковник. Но они пойдут уже после рассвета. Я не думаю, что у кого-то возникнет мысль просмотреть в тепловизор склон, который хорошо просматривается невооруженным глазом. Если все же что-то заметит, придется вступать в бой...
– Мне трудно будет прикрыть тебя. Отсюда твой лагерь не видно, а дальше по нашей стороне склон непроходим... Здесь весь правый берег, по сути дела, непроходимый еще километров на пять. Потом легче будет... Я в этих местах бывал несколько раз. Хорошо местность знаю...
– Я буду держать вас в курсе дела, – пообещал Самурай.
– Ладно, капитан, держись... Я спрячусь, пока не заметили...
– До встречи, товарищ подполковник...
Самурай убрал трубку и отошел чуть дальше от крутизны склона, чтобы полюбоваться работой солдат под командованием младшего сержанта Лаврентьева. Наверное, из Лаврентьева в гражданской жизни получился бы неплохой прораб. По крайней мере, он умел продумать на ходу многие тонкости устройства маскировочных точек и сразу соображал,
– Товарищ капитан, можете принимать работу, – доложил Лаврентьев.
– Иду... – сразу отозвался Самурай, который рассчитывал хотя бы оставшийся до рассвета час отдохнуть и ушел для этого почти к обрыву реки.
Там же уже спал, обняв свою винтовку, прапорщик Родионов. Но наушник «подснежника» и до него донес сообщение, и прапорщик поднял голову.
– Пойдем смотреть? – спросил капитан. – Твое гнездо на самом верху, рядом со мной...
– Я сначала отсюда... – Родионов поднял винтовку, сначала просто присматривался через «оптику», потом включил тепловизор. – Можно, кажется, одобрить...
– Я вот что тебя спросить хочу... – Двинувшийся было к укрытиям Самурай остановился. – Раньше хотел, да ты уже спал... Днем тепловизор нужен? Будет кто-то смотреть?
– Если кусты достаточно высокие и густые для укрытия, почему же не посмотреть... Если низкорослые, можно и без тепловизора обойтись...
– Вот-вот снизу новая группа ментов двинется... В отряде на каждый десяток бойцов по снайперу... Как у Хаттаба было... [19] На шестьдесят человек – шесть снайперов. Винтовки не «дальнобойки», но все с тепловизорами... Парни, говорят, опытные, специальный отряд, истребители боевиков... Могут они, проходя мимо, присмотреться к нашим гнездам?
19
Хаттаб, расписывая вооружение и комплектацию каждого джамаата, предусматривал, помимо командира и заместителя командира из десяти бойцов, снайпера, минометчика, пулеметчика, минера и санинструктора. Таким образом он рассчитывал при необходимости превратить каждый джамаат полевого отряда (тогда приравнивавшийся к армейскому отделению) в самостоятельную боевую единицу. Такое разделение долгое время давало значительные результаты, пока не развалилась сама система комплектования отрядов.
– Могут... – уверенно заявил. – Если опытные, обязательно присмотрятся. Из шести человек пару всегда можно выделить специально для просмотра склонов...
– Понял... Будем думать... – почесал Самурай подбородок, на котором уже выступила щетина: условий бриться не было, да и примета нехорошая – бриться во время операции.
– А что тут думать... Надо высылать меня вперед на пару с половиной километров... Я оттуда буду снайперов «доставать»... Причем в открытую... А они меня видеть будут, а доставать – нет... Для этого винтовка типа моей нужна... Даже В-94 не годится... [20] Я на дерево заберусь, и пусть меня в тепловизор рассматривают... Тогда им не до того будет...
20
Прицельная дальность стрельбы из российской дальнобойной крупнокалиберной винтовки В-94 составляет два километра.
– Это вариант... – согласился Самурай. – Только мне хотелось бы этих снайперов на некоторое время сохранить... Они еще должны кое-какую работу для нас выполнить... Для того и норы копали... Я подумаю...
Он отправился к отвесной стене, где его уже дожидался младший сержант Лаврентьев. Олег встретил командира, сияя улыбкой.
– Как луна светишься в ночи, – заметил Самурай. – Чему радуешься?
– Радуюсь успешно выполненной работе. И... Я ваш разговор, товарищ капитан, слышал...