Убойные каникулы
Шрифт:
Магический удар оказался отличным. Мирон ахнул, откинувшись назад. Ноги его взмыли вверх, огромное кресло перевернулось, накрыв хозяина кабинета.
— Слушай сюда ты, говно! Мутишь в городе воду и делаешь бабки… отлично… Но убивать чужих детей — это подло. А за подлость надо платить. Я не могу тебя сейчас завалить. Но советую оглядываться почаще, особенно когда выходишь из этого бетонного гроба, — сказал Роберт, отходя от стола.
Он выпустил пар и хотел уже убираться. Как вдруг из-за стола послышался сдавленный
— Что такое, Мирон, тебе весело? Может, хочешь еще? — воскликнул Подгорный.
Тут кресло поднялось в воздух и свалилось куда-то в сторону. Мирон взмыл над полом. Глаза его горели синим, между пальцами сверкали яркие молнии.
Он превратился в жуткого монстра, перестав быть деловым мужчиной, который только что мирно копался в компьютере.
— Ээээ, ты чего? — успел выдавить Роберт.
Потом сразу получил удар молнией, от которого упал на колени. Затем вторая вспышка, и третья. Подгорного протащило по кабинету и врезало в стену. Он чудом остался в сознании, но встать самостоятельно пока что не мог.
— Ах ты… грязный… лживый ублюдок, — простонал раненный дядька.
— Заткнись, — гневно отрезал Мирон, ударив Роберта еще раз.
Глава корпорации пролетел через комнату, стал возле поверженного врага и погасил свою магию. Потом кашлянул, потёр ушибленное лицо и со свойственным ему спокойствием заявил:
— Хочешь честного разговора, дружок? Ты его щас получишь. Давай-ка на чистоту. Твой сын был куском говна.
— Что? Как ты…
— Закройся! И слушай. Так вот, он любил лезть в задницу без вазелина. Считал себя пупком этого городишки. Знаешь, в детстве меня гоняли такие. Я все бы отдал, чтоб наказать хотя бы одного дерьмоеда.
— Ублюдок… драть тебя…
— Помолчи! Это было давно. Очень давно, уважаемый Роберт. А теперь… Теперь, знаешь, мне как-то плевать. Просто ты хотел откровенности; ты ее получил. Твой сын — позорное, избалованное тобой же говно. Говну место в вонючей яме. Ты понял?
— Я не… кхе-кха, ты урод, — простонал Роберт, пытаясь подняться.
— Может быть, кто же спорит. Но это еще не все. По-отцовски я тебя понимаю. Хочешь мстить, так вперед. Имеешь полное право. Только ты пришел не туда.
— Гнида. Ты все подстроил! — прошипел Роберт, наконец-то встав на ноги.
— Согласен, я слегка смухлевал. Но мои действия были направлены в пользу Петра, а не наоборот, как ты думаешь.
— Но как? Как тогда?! — выдохнул несчастный отец. Он облокотился о стену и медленно сел.
— Если б ты меньше ныл, я бы все рассказал. А так, отнимаешь у меня время попусту, — прошипел Мирон, расхаживая по комнате.
Роберт наконец-то заткнулся, и Павлов начал рассказ.
— Понимаешь, твой сын сам выбрал Лесовского. Хотел его зачмырить, опустить или как у них в этой школе? Но шкет оказался не прост.
— Этот маменькин сосунок? — ахнул
— Именно так. Кстати да, насчёт мамы. Она до хрена чего скрывает. Так вот, твой Петя попадал в ловушки, которые расставлял школотрон. Он был на грани, не знал, как с ним разделаться. Тогда я устал смотреть на эту возню и предложил решение всех проблем.
— Стой, Мирон, но какое тебе дело вообще до разборок мелких… детей?
— Большое! Я же просил помолчать. Значит так, Петя был явно сильнее. Ещё получил от меня ценный подарок. Он должен был разорвать Лесовского на куски. Но…
— Что но?!
— Был слишком самоуверен и шел напролом. Знаешь в кого он такой? Вооот, видишь, почему нельзя принимать поспешных решений и недооценивать своих врагов? Как я пять лет назад. В общем, ладно. Пойми, мне была выгодна победа твоего Патрика. Иначе б я с тобой не сюсюкался.
Роберт снова поднялся на ноги и почесал голову.
— Стой, то есть ты хочешь сказать, что недоносок сам сломал магический ограничитель и применил высшую телепатию? Но как такое возможно? — прогремел он.
Мирон подошёл ближе, заглянув в глаза Павлову.
— Тебе действительно важны детали или хочешь отомстить за смерть сына? — тихо прошипел он.
— Мстить! Разорвать гадёнышу глотку.
— Молодец, это верно. Так бери людей, и вперед. Что зря шататься по душным офисам?
— Да… Я должен идти. Погоди, как насчёт тебя, Павлов? — растерянно сказал Роберт.
— Насчёт меня? Все нормально. Обеспечу вам прикрытие, помогу, чем смогу в сложном деле. Или ты хотел ещё что-то?
— Ничего… крови этого как его там… Козловского, — сказал под нос Роберт, медленно выходя из кабинета.
— Хорошо, когда твои проблемы решают другие, — промычал Мирон, а затем поднял кресло и поставил на место.
Не успел Павлов взяться за дело, как дверь снова хлопнула.
— Да что опять за фигня?! Не офис, а проходной двор! — рявкнул Павлов.
На пороге была секретарша. Ее блузка слегка расстегнулась, обнажая аппетитную грудь.
— Что? — спросил Павлов.
Девушка держала в руке карандаш, который бросила так, что он покатился под стол начальника.
— Упс, я такая неловкая, — хихикнула дамочка.
— Хм, вот значит как? Знаешь, когда надо снять напряжение, — сказал Мирон чуть помягче. — Ну, иди, подними карандаш.
— Хорошо, господин. Обожаю поднимать… вы же знаете.
Как же я ошибался! Меня продержали в больнице всего одни сутки. Даже не два полных дня, как казалось. Черт, я ещё не готов! Но руководству было плевать на все уговоры.
Мне обещали дать временную охрану и бла, бла, бла. Только, ясное дело, что все не так просто. Сложности начались вчера, когда Анна вопила в трубку, обвиняя меня во всех смертных грехах.