Убойные каникулы
Шрифт:
— Хм, значит так, — нахмурился следователь. — А Марк, случайно, не говорил про бандитов? Про тех, кто за ним как бы… охотится? — Напряженно спросил он.
— Да! Говорил! Постоянно. По его словам, один даже был под кроватью… — растерянно промямлила Эмма.
— А у тебя под койкой был конский член! Эй, кому вы верите, нахрен? Она под меня копает! — не сдержавшись, заревел я.
— Марк, Марк, Мааарк, — протараторил следователь и плавно провел рукой в воздухе.
Это означало одно: Эмма сейчас победила. Тимоха считает,
—Ой, это приступ! Опять! Боже мой, — взявшись за грудь (которая, кстати, отсутствовала) простонала Аркадьевна.
— Успокойтесь все. Мы сейчас разберемся, — сдержанно процедил следователь. При этом постоянно что-то писал, отмечал в документах и загадочно хмыкал.
— Марк, — обратился ко мне усач. — Давно ли за тобой стали гоняться бандиты?
— Ооо, уже пару лет. Я маме его говорила, но она все кричала. Что поделать, кошмар. Если женщина вечно пьяна… — продолжала «театральную постановку» Эмма.
Вот же сучка тупая! Может, нос ей сломать прямо тут? Нет уж, есть оружие посильнее.
Понимая, что сдаваться нельзя, я подвинул кресло подальше от Эммы. Скривил лицо так, будто хотел заплакать. А потом тихо, с горьким придыханием, выпалил:
— Про бандитов я выдумал, дядя.
— Как?! То есть ты признаешься? — удовлетворенно проурчал полицейский.
— Да! Я ж сказала! — торжественно крикнула Эмма.
Тогда я глубоко вздохнул, заглянул в глаза усачу и тихо, как бы раскрывая важную тайну, сказал:
— Чтоб не рассказывать о насилии.
— Именно так, господин Тимофей. У него дома было такое наси…
— В школе! — перебил я.
— Как? И кто тебя обижал? Старшие парни, наверное? — спросил дядька.
— Ага, — печально кивнул головой. — Учителя вместе с ними.
— Нет! Это бред! — вспылила Эмма Аркадьевна.
Следователь грубо махнул рукой, вынуждая ее замолчать, а потом обратился ко мне:
— Кто именно? Как такое случилось?
— Просто. Я не нравился учителям очень сильно. Маме сказали, что таким в школе не место. И учителя… они сказали старшим парням. Что б меня… Чтоб они… — я закрыл лицо руками и стал дергаться.
По идее, это должно было напоминать сильный плач. Хотя точно не знаю. Я был отличным актером, только плакать на публике всегда сложно.
— Хм, — интересно, — прошипел Тимофей.
— Аха-ха, вот умора! Очередная фантазия Марка! Я же вам говорила, вы помните? Он — особенный мальчик! — крикнула Эмма Аркадьевна.
Я поднял глаза на мента. Тот внимательно осмотрел меня, затем завуча. После почесал лоб и твердо сказал:
— Разберемся. Главное, что мальчик нашелся.
— Стоп, а что тут вообще разбираться? — изобразив детскую наивность, пропела Эмма.
— Еще сексуальные домогательства, вот. Они хотели меня… в общем ладно, — скорбно простонал я.
— Нет! Что ты несешь? Мелкий подонок! — резко сменив тон, закричала
— Так, спасибо госпожа, я вас понял! — оборвал ее следователь. — Идите, вас вызовут.
— Но как же так? Он опасен для общества. Его дядя убил людей, я все видела!
— Идите пока не поздно! — эти слова мужик отчеканил каким-то особым тоном.
Эмма сразу поняла, что к чему. Шепча под нос что-то мерзкое, она резко поднялась с места, а вскоре, хлопнув дверью, растворилась во чреве затхлого коридора.
Я понял, что лучше молчать. Если начну орать обвинения в адрес Эммы, следак меня точно раскроет. Потому изобразил жертву. Сухо отвечал на вопросы, стараясь говорить тупо, будто меня контузило.
Спустя минут пятнадцать беседы, следователь решил закругляться. Он не принял чью-то конкретную сторону. Но мне это все было на руку.
Эмма не смогла добиться своих грязных целей. Меня не признали психом, не вызвали охрану и не отправили в карцер.
Скорей всего, придется идти в детдом или что-то подобное. Там я буду жить, пока не найдутся родители и все не решится. А значит, можно свалить, качественно играя спектакль. С этим проблем не возникнет. Я ж говорил, что отличный актер.
— Хорошо, замечательно. Вижу ты неплохой парень, Марк! Что ж, значит, будем решать твою ситуацию всеми силами. Поверь, я на твоей стороне! — воодушевленно сказал Тимофей в конце нашей беседы и стал собирать листы в одну стопку.
Его задор передался и мне. Скинув маску зашуганного пацана, я весело отвечал:
— Без проблем. Рад буду снова прийти. Значит все, я погнал?
— Эээ, не совсем, — процедил мент и тут же стал грустным.
— Что? В чем запара? — настороженно спросил я.
— Ну, по регламенту, Марк, тебя должны увести.
— Куда? — прищурился, чувствуя какой-то подвох.
— В камеру, Марк. Но не бойся. Когда мы во всем разберемся, и твоя мама найдется…
— Что? То есть я гребанный заключенный! Вы не охренели все в своей каталажке?! — заорал я, не в силах терпеть этот цирк.
— Попрошу успокоиться! — стукнул по столу кулаком усач. — Не я все решаю… Не я… Но могу давать рекомендации руководству. И в твоих интересах, Лесовский, вести себя тихо. Ты понял?
Я ничего не ответил. Капец! Значит, меня запрут в клетку как обезьяну. Лишив магии и оружия. Охренеть! Приходите, берите тепленьким и кромсайте. Какие ж они тормоза. Или это специально? Что если менты все за них? Поймали, чтоб передать Братству силы.
Пока думал над этим, Тимоха читал глупую лекцию, изображая себя в роли жертвы:
— Пойми меня, Марк, все не просто. Твой ограничитель магии случайно сломался. У тебя произошла необъяснимая вспышка энергии, которая привела к трагедии. Потом ты сбежал из больницы. Твой родственник, или кто он там, устроил в городе бойню. А мама куда-то пропала. Все слишком… не просто, прости. Я всего лишь выполняю приказ.