Убрать Картера
Шрифт:
— А теперь, леди и джентльмены — в особенности джентльмены, — я хочу представить вам сегодняшнюю звезду, певицу, которая не раз бывала в наших краях, которая после чрезвычайно успешного турне ухитрилась втиснуть (я действительно имею в виду втиснуть) в свой график наш город на один вечер и спеть для нас. Думаю, она не нуждается в представлении. Леди и джентльмены, встречайте мисс… Джеки… Дю… Валь!
Раздались громкие крики, свист. Мужчины ринулись поближе к сцене. Заиграла музыка. «Транжира». Мисс Джеки Дю Валь вышла на сцену с высоко поднятыми руками. На ней было вечернее платье апельсинового цвета и перчатки. Темные волосы были собраны в причудливый узел. Если ей еще не было сорока, то осталась самая малость. По короткому помосту она спустилась в зал, оркестр снова заиграл вступление, и она
8
Ширли Бэсси — популярная английская джазовая певица 50-х гг.
Начитавшись, я подумал о нас с Одри. И, как всегда, когда я думал о нас с Одри, в моей душе поднялись смешанные чувства. Как всегда, я подумал, что только полный идиот мог связаться с женой босса, когда он на таком отличном счету. Потом, как всегда, я вспомнил, что Одри умеет творить чудеса, которые и превращают меня в этого самого идиота.
Господи, как же она хороша!
У меня никогда не было такой, как она. Женщины у меня были всегда. Я регулярно спал со шлюхами, работавшими на нас. Мне нужно было всего лишь снять трубку и позвонить, и любая из них через полчаса прибегала ко мне. И чаще всего убегала через полчаса.
Но вот когда Одри впервые прикоснулась ко мне, это действительно было похоже на первый раз, и мне стоило огромного труда не кончить сразу, как только ее пальцы оказались на моем члене. Однако она заставила меня ждать, и это тоже было здорово.
Я стал понимать, что происходит, через восемь месяцев после того, как она вышла за Джеральда. Джеральд привез ее из Виареджо, куда ездил в отпуск. Он вернулся домой раньше намеченного срока, выгнал Рею с двумя детьми и поселил Одри. Женился он на ней в день своего развода. Лес считал, что Джеральд поступил как последний негодяй, но в лицо никогда ему это не говорил. Джеральд помешался на Одри, как неопытный юнец. Стоило ей что-то захотеть, как это тут же было у ее ног. Но со мной она связалась не из-за Джеральда. Просто она так решила.
Подошел Кейт. Он протирал стакан. Все пялились на сцену, и у него появилась свободная минутка.
— Привет, Кейт, — сказал я.
— Кое-кто спрашивал о тебе, — проговорил он.
— Да? Мы его знаем?
— Помнишь, мы говорили о Торпи? Торговце кредитами?
— О старине Торпи, да? Не видел его целую вечность.
— То же самое он сказал про тебя.
— Вот как?
— Да. Сказал, что слышал о твоем приезде, и спрашивал, не знаю ли я, где ты остановился. Хотел увидеться с тобой. Вспомнить старые добрые времена и все в этом роде.
— Как мило с его стороны.
— Я не думал, что ты будешь здесь сегодня вечером, и собирался зайти к тебе.
— Конечно.
Кейт начал краснеть.
— Честное слово, я действительно зашел бы.
— Что ты им сказал?
Он покраснел еще сильнее.
— Ничего, — ответил он.
— Хорошо. Как все закончилось?
— Они ушли, когда поняли, что я ничего не выдам.
— Они?
— Их было трое.
Я прикурил сигарету.
— Торпи, да?
Торпи, по моему мнению, был из тех крыс, которые предпочитают работать на себя. Во всяком случае, не на хозяина. Он всегда отличался самодостаточностью. Ему нравилось быть важной шишкой в своем маленьком мирке, а бизнес, которым он руководил, подходил ему как нельзя лучше. Естественно, ему хотелось, чтобы размер прибыли оставался постоянным. Предположим, Фрэнк чем-то расстроил Торпи.
Конечно, такого и быть не могло. Но предположим. Какие действия Фрэнка но отношению к Торпи могли заставить Торпи разделаться с Фрэнком и тем самым навлечь на себя кучу неприятностей? Даже если бы у Торпи и его ребят хватило наглости для этого? Итак, если Тории работает на себя, встречаться со мной у него нет надобности. Однако не исключено, что кто-то уже подмял его
Я посмотрел на часы на стене. Без четверти десять.
— А ты случайно не знаешь, куда они пошли? — спросил я.
Кейт пожал плечами.
— Могли пойти куда угодно. В клуб, в паб. Только они везде будут искать тебя.
Я промолчал.
— Что ты намерен делать?
— Пойду поищу того, кто сможет поделиться со мной местными слухами.
— Кого?
— К примеру, старого приятеля, с которым мы не виделись целую вечность, — ответил я.
Я отошел от стойки. Мисс Джеки Дю Валь обнажилась до крохотных трусиков и, спустившись со сцены, двигалась между столиками. К ней со всех сторон тянулись руки. Один парень поднял кружку со светлым пивом, и мисс Джеки Дю Валь, сев к нему на колени, опустила одну грудь в пиво. Все расхохотались. Девица, что была с парнем, не выдержала, выхватила у него кружку и вылила содержимое на мисс Джеки Дю Валь и на своего кавалера. Парень вскочил, и мисс Джеки Дю Валь с воплем скатилась на пол. Парень врезал своей подружке и принялся вытираться. Девица свалилась со стула и тоже оказалась на полу, где обнаружила мисс Джеки Дю Валь, и обе женщины сцепились. Вопя, кусаясь и царапаясь, они катались по полу. Посетители шумно их поддерживали. Женщина подмяла под себя мисс Джеки Дю Валь и пыталась укусить ее за сосок, а мисс Джеки Дю Валь пыталась выцарапать сопернице глаза. Какая-то пьяная вдрызг тетка носком туфли почти до талии задрала платье обиженной подружки, и это было встречено новым взрывом хохота. Кто-то из барменов покинул свое рабочее место и проталкивался через толпу, продираясь в первые ряды. Парень, облитый пивом, перестал вытираться, схватил пинтовую бутылку темного эля и стал медленно, водя рукой из стороны в сторону, лить его на свою подружку, стараясь как можно сильнее намочить ее трусы. Когда я выходил на Хай-стрит, женщина уже хрипела от ярости.
На окраине города есть место, где в пятидесятые построили микрорайон с муниципальными домами. До строительства там было то, что называется «бросовой землей». То есть там не было ничего, что следовало бы снести или переместить (как, например, старый аэродром). Участок и так имел заброшенный вид: высокие сорняки росли между развалившейся кирпичной кладкой и в потрескавшемся сером бетоне. Он тянулся на четверть мили. В другом городе его давно сдали бы в аренду. Но в другом городе он выглядел бы так, будто на нем что-то может вырасти.
До строительства микрорайона здесь был только один дом. Он стоял на дальнем от города краю и представлял собой викторианскую ферму с двойным симметричным фасадом. Рамы окон были выкрашены в ярко-зеленый цвет. Последний раз их красили примерно семьдесят пять лет назад. Из середины крыши торчала печная труба, и из нее и в декабре, и в июле всегда поднимался дым. За домом, на расстоянии сорока ярдов, стоял сарай, а в двухстах ярдах от сарая уже начинался сталелитейный завод.
Вокруг не было ни сада, ни ограды, просто по мере приближения к дому сорняки становились ниже. Чтобы подъехать к нему, нужно было съехать с асфальтированной дороги и по прямой — как кратчайшему расстоянию между двумя точками — пересечь заросли сорняков. Что я и сделал.
Я остановил машину и вышел. Со стороны завода периодически слышались лязг и гул. В ушах жужжал ветер. Я направился к дому. В окнах фасада света не было. Я прошел на задний двор. Свет от голой лампочки в кухне освещал стоявший во дворе мотоцикл с коляской. Я постучался. Дверь открыла старуха лет семидесяти. Она попятилась, пропуская меня, и сказала:
— Вам придется подождать несколько минут, она сейчас занята.
Я переступил через порог и сказал:
— Я пришел к Альберту.
— О, — выдохнула старуха и начала закрывать дверь. — Альберт, тут какой-то мужчина хочет тебя видеть. Что мне сказать?