Уцелевший
Шрифт:
Вздрогнув от столь живого воспоминания, детектив замедлил шаг и вдруг почувствовал, как Фелиция сверлит его взглядом: пытается понять, что происходит. Если он остановится хоть на секунду, она начнет спрашивать: «Джейкоб, может быть, еще слишком рано? Джейкоб, возможно, тебе нужно время? Джейкоб, ты в порядке?»
Не глядя напарнице в глаза, он бросил: «Пол липкий» – и пошел дальше по клейкой жиже. Подойдя к зоне, где стояли столы, – к месту, где началась стрельба, он тут же заметил четыре накрытых простынями тела. Это были ученики.
Он отвернулся, увидел еще одно и по расположению сразу догадался, что это
– Белая Маска! – Завороженно посмотрев на тело, Страйкер подошел ближе.
Стрелок лежал на спине между первым и вторым рядами столов. Вокруг тела застыла кроваво-красная пленка, огороженная красными конусами и яркими полосками желтой ленты, словно одно место преступления внутри другого.
Страйкера охватили противоречивые чувства. Эмоции бурлили, сливаясь в странный гул, в котором было сложно выделить что-то одно. Взяв себя в руки, он подошел к ограждению, приподнял ленту, нагнулся и посмотрел на тело.
Головы у стрелка практически не было, обеих ладоней тоже: Красная Маска сделал три выстрела в упор. Глядя на изуродованное тело, Страйкер вспоминал оглушительный звук пальбы, сотрясавший стены помещения: бум, бум, бум! Находясь в непосредственной близости от тела, детектив ощущал запах смерти. Его не перепутать ни с чем: моча, кровь и фекалии. А еще легкий, едва различимый запах жженого пороха, словно в напоминание о том, что произошло.
– От этой сволочи мало что осталось, – произнес Страйкер.
– Да уж… – протянула Фелиция. – Что называется, голову потерял…
Опустив ленту, Страйкер отошел. Проанализировав положение тела Белой Маски, он вычислил место, где должен был стоять Красная Маска, и показал на участок позади погибшего:
– Надо поискать вот там зубы – может, удастся хоть как-то идентифицировать этого ублюдка.
– Криминалисты уже искали.
– Нашли что-то?
– Нет, но они тут все вверх дном перевернули…
– Неважно, просто ищи хоть что-то!
Фелиция хотела было запротестовать, но передумала, молча покачала головой и пошла между вторым и третьим рядом столов. Через несколько шагов наклонилась и подняла патрон, закатившийся под стол в перестрелке. Присмотрелась повнимательнее: латунная гильза с глубокой посадкой пули, довольно хрупкая.
– «Гидра-шок». – Она повернулась к напарнику, протягивая ему находку.
Страйкер вспомнил рваные края входных отверстий у большинства погибших детей.
– Оформи как улику, – бросил он, и они продолжили поиски.
Действуя в одиночку, Страйкеру легче удавалось сосредоточиться. Он посмотрел на шею Белой Маски: сплошная рваная рана, края блестят, торчат белые обломки кости и желтоватые хрящи, которые разорвало прямо в теле.
Странное строение мышц шеи, подумал детектив, слишком мощная для подростка. Страйкер взялся за ключицы и попробовал пошевелить – кости поддались с трудом, возможно, окостенение на уровне грудины. А это означает, что их загадочный подозреваемый старше, чем они изначально предполагали: похоже, ему за тридцать. Точно сказать сложно, но обязательно стоит поговорить на этот счет с судмедэкспертами.
На шее Белой Маски с левой стороны обнаружилась странная золотистая татуировка, выделявшаяся на смуглой коже. Страйкер наклонился, чтобы получше рассмотреть: то ли каллиграфия, то ли просто какой-то витиеватый узор в стиле трайбл – сложно сказать, большая
– Тебе как кажется, это золотистый или желтый?
– Солнечный янтарь, – язвительно ответила она.
– Фелиш, – вымученно улыбнулся Страйкер, – я серьезно!
– Золотистая. Конечно золотистая. – Она встала на колени и заглянула под полицейскую ленту. – А еще красный цвет, по верхнему краю.
– Красный? – удивился Страйкер и наклонился к телу.
Фелиция права: сначала он решил, что это запекшаяся кровь, но цвет был слишком ярким по сравнению с коричневатой коркой – это, без сомнения, чернила!
– Молодец! – похвалил он напарницу.
Записав все в блокнот, он присмотрелся к груди Белой Маски. Сразу под ключицей, слева, около сердца, была кое-как вытатуирована цифра 13. Ну что ж, уже кое-что!
Продолжив осмотр, Страйкер заметил крошечную черную дырку посреди грудины, практически незаметную на фоне кровавого месива на месте шеи – это точка контакта с целью. Сюда вошла пуля, миновала мертвую точку, а потом вышла с задней стороны горла, разорвав в клочья шейные позвонки.
Страйкер долго смотрел на пулевое отверстие, и воспоминания снова нахлынули на него мощным потоком. Все произошло так быстро, он действовал, больше полагаясь на реакцию и мышечную память, чем на осознанные решения. А что было бы, не сумей он поразить цель так точно с первого же выстрела? Даже подумать страшно…
– Этот выстрел оказался смертельным. – К нему подошла Фелиция, держа руку на рукоятке пистолета в кобуре. – Возможно, спас нам жизнь. И не только нам.
Она говорила спокойно, без тени эмоций, как будто обсуждала его очередной удачный выстрел в тире или видеоигре.
Страйкера это сводило с ума: он тут держится из последних сил, а Фелиция каким-то образом умудряется оставаться невозмутимой и сосредоточенной!
– Ну да, попал в самую точку, – наконец буркнул он.
– Отличный выстрел.
– Кто-то из нас должен был это сделать.
Фелиция поморщилась и отвернулась, и Страйкер тут же пожалел о своих словах. Ах ты, болван, выругался он про себя, ну зачем так? Догнав Фелицию, он попытался извиниться:
– Слушай, прости! Я не нарочно…
– Нет, Джейкоб, нарочно!
– Фелиция…
– Не мешайте, шеф, – отчеканила она. – Я ищу зубы. Вы же сами приказали.
Страйкер замер, не понимая, то ли разозлиться, то ли попробовать еще раз попросить прощения. Он молча смотрел, как напарница обходит помещение, внимательно глядя себе под ноги. Длинные каштановые волосы красивой волной обрамляли слегка смуглые щеки. Настоящая красавица – Страйкер часто думал об этом, но никогда не говорил ей. Внезапно он вспомнил то недолгое время, что они провели вместе, – чудесные два месяца, небольшая передышка от горя, которое охватило его после потери Аманды. Сейчас он жалел об этом, хотя тогда это было именно то, что нужно. Однако с тех пор им было тяжело вместе работать, тяжело оставаться друзьями.