Участь Эшеров
Шрифт:
Под водой Тайгрэ ударил Ладлоу пистолетом. Ослепленные илом, они крутились на месте, захваченные сильными потоками. Ладлоу ударился спиной обо что-то твердое. Голову заполнили рев и стук, и он понял, что их затянуло под «Голубую луну». Над ними было днище корабля, а в опасной близости от них — вращающееся колесо.
Ладлоу не жалел ударов крепкого кулака. Молодой человек вцепился в сюртук Тайгрэ, но тот пнул его в живот, и драгоценный воздух вышел изо рта. Тайгрэ вырвался на свободу;
он отчаянно пытался уплыть. Стремительный подводный поток подхватил Ладлоу, но в следующее мгновение
Тайгрэ был подхвачен потоком, который нес его к поверхности. Он ударился головой о дерево и жадно вздохнул. Но облегчение вмиг сменилось ужасом. Река бурлила вокруг него, подбрасывала кверху. И вот его голова застряла между двумя планками гребного колеса. Тайгрэ завопил от ужаса и чудовищной боли. Крик тотчас сменился сдавленным стоном, и горстка людей, в полном смятении наблюдавших эту сцену, увидела, как корчится тело Рэндольфа Тайгрэ. Гребное колесо, обернувшись жутким вращающимся эшафотом, подняло Тайгрэ наверх и низвергло в воду. Миг спустя он снова появился, уже бездыханный и покрытый илом.
И тут под воздействием колеса со дна поднялось облепленное водорослями дерево. На его верхних ветках висел Ладлоу Эшер, полузахлебнувшийся, но крепко сжимавший в руке отцовскую трость.
Рикс пристально смотрел на портрет погруженного в раздумья Ладлоу.
— Рэндольф Тайгрэ верил, что трость защищала его от смерти? — тихо спросил он.
— По крайней мере, такую историю поведал Николлс репортерам. Конечно, он мог сказать все, что угодно, лишь бы отвести подозрения от себя.
— Я помню… пару дней назад мама что-то говорила о папе. Что его сбросила лошадь, и он ударился головой. — Рикс повернулся к Эдвину. — Она сказала, что он встал, отряхнулся и пошел, как будто ничего не случилось. Насколько я знаю, папа никогда не получал серьезных травм.
Эдвин поднял брови.
— Вы хотите сказать, что трость как-то с этим связана?
— Я не знаю. Но если Тайгрэ, пока он владел тростью, не брали ни пуля, ни нож…
— Вы мыслите как писатель, — сказал Эдвин. — Это всего лишь трость, а не волшебная палочка. Я повторил историю так, как мне помнилось из газетной статьи. Думаю, не нужно говорить, что газеты в те дни безумно все преувеличивали.
Рикс пристально смотрел на Эдвина.
— А что, если она волшебная? — спросил он. — Магический амулет или что-нибудь в этом духе? Вот почему она защищала Тайгрэ до тех пор, пока Ладлоу не вернул ее обратно. И поэтому каждый Эшер держит трость так близко к себе.
Посмотри на эти портреты.
Эдвин кивнул.
— Я знаю. Но трость — это еще и символ власти. Естественно, что она присутствует на всех портретах, и понятно, что каждый Глава семейства Эшер всегда держал ее под рукой. — Гром прогремел совсем рядом, и Эдвин чуть вздрогнул. — Собирается гроза. Похоже, скоро будет ливень. — Он поднялся с кресла. — Я не хотел рассказывать вам эту историю из-за того, что знал о Шанн и «эшеровском концерте». Это могло пойти во вред репутации вашей семьи.
Рикс прошел под портретами, примечая, где на каждом из них расположена трость.
—
Рикс вспомнил ощущение могущества, которое его переполнило, когда он взял трость. Испытывали ли люди, изображенные на этих портретах, подобное? Рикс поглядел на портрет Арама, и его поразила новая мысль. Понимал ли Арам, что погибнет на дуэли, так как у него нет больше трости? И не использовал ли он это понимание против Тайгрэ, просто не зарядив свой пистолет?
— Что ж, мне нужно искать Логана. Если вы его увидите, передайте, пожалуйста, чтобы он обратился к Кэсс или ко мне. — Эдвин остановился в дверях. — И обязательно съешьте ланч, Рикс. Нет смысла истощать себя.
— Хорошо, — сказал Рикс, и Эдвин вышел из библиотеки.
Теперь у него была информация, нужная Уилеру Дунстану. Не исключено также, что Дунстан сможет пролить свет на записную книжку с рисунками и математическими формулами.
Взяв ее, Рикс вышел из библиотеки. Когда он пересекал курительную комнату, над Эшерлендом разнеслись яростные раскаты грома. Деликатный механизм изысканно украшенных дедовских часов, которые ввиду состояния Уолена больше не заводили, издал тихий музыкальный звон. Рикс взглянул на медный маятник и застыл на месте. Словно щелчок замка, у него в голове сработало понимание.
Он открыл записную книжку там, где были рисунки, и сравнил их с длинным, украшенным на конце полумесяцем штоком маятника.
Это были рисунки маятников с отвесами различной формы.
«„Маятник“, — подумал он. — Секретный проект Уолена. Эта книжечка, очевидно, выдала замыслы Уолена. Чья она? И что это означает?»
Пока он стоял, переводя взгляд с книги на часы деда и обратно, ему показалось, будто он — всего на секунду — почувствовал дрожь пола под ногами. Стены тихо застонали, и повисла тишина.
С быстро бьющимся сердцем Рикс ждал новой вибрации, но ничего не последовало.
У него было много вопросов к Уилеру Дунстану, и он поспешил в свою комнату за газетой с описанием смерти Синтии Эшер.
«На этот раз, — поклялся Рикс, — я добьюсь своего. Я увижу рукопись под названием „Время расскажет историю“».
Часть 7
Лоджия
Глава 38
Рэйвен и Нью сидели в редакции «Демократа». Это было суматошное место с несколькими столами, на которых стояли пишущие машинки, с рядами каталожных шкафов, с металлическими полками для словарей, справочников и газет.
Рэйвен сидела за своим столом, пила крепкий черный кофе и пыталась собраться с мыслями. На ее рабочем месте были разбросаны газетные вырезки, которые она приводила в порядок. Раздел «входящие документы» ее настольной картотеки включал статьи редакторов разных отделов, цветные негативы опавшей листвы и фотографии молодых женщин, которым предстояло на следующей неделе выйти замуж. Все это были вещи из мира, который теперь казался очень далеким.