Участковая для нечисти

Шалюкова Олеся Сергеевна

–  Что скажешь отцу?

–  Ничего. Он завтра утром на сутки. Я же завтра отгоню машину знакомому механику. И к вечеру он крышу или сделает, или поменяет.

–  Подожди, подожди. В смысле на сутки? Он же у тебя учитель физкультуры?

–  Учитель. Но дважды в неделю подрабатывает на нашем комбинате.

–  Сторожем?

–  Инженером технологического цеха, - отозвалась Лида, вытащив планшет.
– Связи нет. И не удивляйся, Саша. У нас в деревеньке необычные люди живут, и странные люди от жизни прячутся.

–  У

вас точно какая-то аномалия. А что за комбинат?

–  Вода, газированная, негазированная, у нас тут несколько скважин с очень примечательным минерально-солевым составом.

–  Почти как на Кавказе?

–  Ничуть не хуже.

–  Такое разве бывает?
– не поверил мужчина.

Лида промолчала, зябко засунула ладони в рукава джинсовки. Было не холодно, еще пока, но как-то стыло.

–  Знаешь что, поехали-ка мы потихоньку.

–  Боишься что зверь вернется?

–  Нет. Не этого, - Лида покрутила головой, пытаясь облечь мысль в слова.
– Дело в другом.

–  В чем же?

–  В непонимании, - ушла девушка от ответа.
– Знаешь, мне подумать немного надо. Поговорим, когда доберемся до дома, хорошо? А кликушница на сегодня точно откладывается. Дождь, думаю зарядил надолго.

Слова участковой насчет дождя оказались пророческими. А вот с машиной и планами по ее ремонту Лиде категорически не повезло… Потому что отец Лиды ждал дочь на крыльце. И двор был залит светом двух мощных прожекторов.

–  Итак?
– в суховатом голосе Степана Викторовича звучал неподдельный интерес.
– Успела уже придумать, как объяснять природу возникновения замятий крыши?

Лида, выйдя из машины, мялась, не находя слов.

–  Я жду.

–  Это случайность!

–  Да я и не сомневаюсь.

–  Я могу все объяснить.

–  Ну, а я тебя внимательно слушаю. Только не ври мне сейчас про огромное дерево, которое свалилось на ниву. Давай, правду.

–  Ты не поверишь!

–  Я постараюсь, - пообещал Степан Викторович.
– Саша, проходите в дом.

–  Спасибо.

–  Так, может, и мы дома поговорим?
– предприняла девушка попытку побега.

–  А вы, юная леди, домой зайдете только в том случае, если все объясните. От начала и до конца.

–  Пап, а давай потом?

–  Когда ты придумаешь, что врать?

–  Зачем врать?
– оскорбилась Лида. Запальчивое выражение, царящее на ее лице, было смазано звонким чихом.

Степан Викторович вздохнул, посмотрел на замерзшую дочь недовольно:

–  Ты мне хоть скажи, это был человек или полуночник?

Если бы машина сейчас выправилась сама собой, это произвело бы меньшее впечатление. А так Лида замерла перепуганным зайцем.

–  Па… па?

–  Значит, полуночник. Мать была права, тебя эта чаша не миновала.

–  Па!

–  Домой иди. Машину я отгоню завтра в ремонт сам, - на лице Степана Викторовича царило жесткое непримиримое выражение.

Вопросы задавать было бесполезно.

Лида знала, что в таких вот случаях отец просто замыкается в себе. Ничего не говорит, и настаивать на своем не стоит.

Молча кивнув, девушка прошла в дом. Степан Викторович, вытащив из кармана куртки рулетку, двинулся к машине. Замерять следы. Это был второй надежный способ выяснить, с каким полуночником произошла встреча. Первым - была непосредственная встреча.

Дождь шумел по крыше навесного тента, бурным потоком сбегал по водостоку.

Бывший следопыт за полуночниками, а ныне обычный учитель физкультуры пытался понять откуда на территории полуночного заповедника взялся снежный зверь.

Закрыв за собой дверь, Лида прислонилась к ней спиной и выдохнула. В голове вертелось изумленное: «Что это вообще было?»

Участковой и в голову не могло прийти, что отец может знать о полуночниках. И не просто знать! Встав сбоку от окна, Лида осторожно отодвинула занавеску. Степан Викторович сидел на крыше с рулеткой и маневры дочери не увидел.

–  Он точно физрук?
– поинтересовался Саня, стоящий у окна с другой стороны.

–  Последние четырнадцать лет точно.

–  А что было перед этим?

–  Не помню, - Лида в досаде прикусила губу.
– Я не помню.

–  Как такое возможно?

–  Я не знаю. Судебник… Судебный психиатр, в смысле, он говорил, что память вернется сама по себе. Возможно, там, в прошлом, случилось что-то, что я не хочу вспоминать.

–  То есть у тебя ретроградная амнезия?

–  Частично, - Лида отступила от окна, сбросила мокрую джинсовку.
– Как по минному полю, тут помню, тут нет. Тут мина, и я теряю сознание.

–  А гипноз? Обычно же его применяют, чтобы вернуть память.

–  А я не подвержена гипнозу. Вообще. Он не то чтобы на меня не действует. Он… Не дает нужного результата. Если я доверяю врачу, я послушно засыпаю. Но не выполняю никаких условий.

–  Совсем?

–  Увы, да. Оставим тему, - попросила Лида.
– Ты совсем промерз. Иди в душ. Я попрошу у Димки для тебя смену одежды. И сейчас поставлю чайник, - а еще, не дожидаясь ответа и бормоча себе под нос, девушка двинулась к дверям.
– Надо вспомнить, где спрятана последняя баночка брусничного варенья. Это, конечно, подкуп, но что не сделаешь ради информации!

…Чайник остыл.

Саня, сидя в старой фланелевой майке и растянутых брюках, гипнотизировал его гладкий сверкающий бок.

–  Слушай, - поинтересовался он, глядя в спину Лиды, - а что вообще случилось у вас четырнадцать лет назад?

По полу покатился, брызнув в разные стороны осколками, глиняный поднос.

–  Упс, упустила… - присела Лида на корточки, разглядывая черепки.
– Папа будет расстроен, это один из его любимых подносов. Был.

–  Лида?

–  Развод, - собирая черепки в кучу, Лида так и не подняла голову.
– Развод. Мать нас бросила…