Участковый
Шрифт:
Поднатужившись, Виктор Палыч открутил прикипевшие болты, и сразу после этого услышал характерный шипящий звук – это спускало колесо с противоположной стороны. Только теперь он догадался осмотреться получше. Разумеется, неподалеку тут же обнаружились Темные. Уже не скрываясь, они, посмеиваясь, выбрались из леса на трассу.
– Бог в помощь, Светлый! – издалека крикнул один из них. – Сам справишься?
Виктор Палыч окончательно распрямился, развернулся к подходящим, машинально оценил расстановку сил. Четверо боевых магов. Не самого высокого уровня, но настроенных агрессивно и раздразненных уже начавшимся развлечением.
– Справлюсь, – спокойно ответил он
– А я тебя знаю! – с недоброй усмешкой сообщил второй. – Ты – Лихарев по прозвищу Лихой, так?
– Верно, – кивнул Светлый. – Был бы признателен, если бы и вы представились.
– Обойдешься! Сейчас не твой час, дозорный. Да и район, надо думать, не твой. Что ты тут делаешь? Зачем приперся?
– Думаю, из-за того же, из-за чего и вы – начальство направило. А вам, я так понимаю, мое присутствие особого удовольствия не доставляет?
– Да нам уже сам факт твоего существования удовольствия не доставляет! – хохотнул третий. – Никакого!
– Угу. И вы решили исправить сей факт, начав издалека – то есть с колес моей машины. Мудро. – Для убедительности он покивал. – А главное – как по-взрослому! Дорожный знак с обочины убрали, гнус в лобовое стекло направили, «дырокол» дважды задействовали – ах, какая организация! Какая безупречная тактика! Какие впечатляющие, обескураживающие, деморализующие противника результаты!
– Много говоришь.
– Что поделаешь? – пожал плечами Светлый. – Испытываю в этом внутреннюю потребность. Если вас что-то не устраивает – пропустите, я поеду дальше своей дорогой, не стану докучать вам своим многословием.
– Пропустите его, – негромко сказал четвертый, стоявший особняком и до сего момента молчавший.
– Да ладно, Герыч! Мы только начали!
– Там еще приближается… целая кавалькада, – пояснил Герыч и зло сплюнул. – Полезли, как мухи на дерьмо.
– Суки! – оскалился самый первый. – Что им здесь надо?!
– Он верно сказал, – рассудительно заметил Герыч, – их начальство направило. И распоряжения, я думаю, у них такие же, как у нас: глядеть в оба, в конфликты до поры до времени не ввязываться. Правильно я говорю, дозорный Виктор Лихарев?
Дозорный промолчал. Действительно, предписания были именно такими: внимательно смотреть по сторонам, в драку не ввязываться, противника не провоцировать. Лихарева смущало только одно – вот это самое уточнение «до поры до времени». Если и Светлые стягивают сюда все свои силы, и Темные, то что же намечается? Куликовская битва? Курская дуга?
– Все устраиват? – деловито спросил Ленька. – Нормальный дом?
Николай промолчал. Дом как дом, что тут еще скажешь? Чистенько, убрано, некрашеные лиственничные полы выскоблены так, что кажутся лакированными. Из мебели – самый необходимый минимум, спать Данилку, видимо, придется пока класть рядом с собой, поскольку ни люльки, ни детской кроватки Николай не приметил. Ничего, разберутся, а там, может, и ситуация прояснится.
– Слушай, что ты пацана с рук не выпускашь? Ты ж не баба, тебе, надо быть, несподручно. А работать пойдешь – с собой в трактор засунешь? Я тебя, кстати сказать, к Ваське покамест в бригаду определил – он все расскажет-покажет. Васька – хороший тракторист. А пообвыкнисся – будем кумекать, куда тебя лучче приспособить.
– Пойдем на улицу, – хмуро мотнул головой Николай, – я с ребенком погулять хочу, пока он спит.
– Нет, ты все ж подумай! – настойчиво посоветовал Ленька, обуваясь в сенях. – Развеше это дело – самому за дитем уход иметь? Мы кормилицу для
– Да погоди ты, не мельтеши! Дай хоть оглядеться-то, подышать спокойно.
– Это завсегда пожалуйста! – согласился Ленька.
Загарино было самым обычным селом, таким, что и не заметишь разницы. Одна улица, длинная и прямая. В центре – магазин и сельсовет, напротив – школа и медпункт. Где-то на дальнем конце находились ферма, мехучасток, гараж и колхозная контора. Мычали коровы, квохтали куры, полаивали собаки. Ходили туда-сюда местные жители, носились детишки. Такие же, как везде, дома, такие же, как везде, огороды, и кедрач за околицей, и осокори возле реки. Ну, вот разве что низкое, совсем уже осеннее небо будто бы подсвечено снизу, бегают по плотным облакам какие-то перламутровые волны – вот и все отличия. Николай был откровенно разочарован: ему казалось, что Темные, собравшись вместе, придумают что-то совсем интересное, совсем оригинальное. Жизнь – удивительная штука, особенно если не отказываешь себе ни в каких удовольствиях, когда отсутствуют запреты и контроль Дозоров, когда на тебя работает полдеревни обычных людей, а сам ты надежно защищен древней магией. Но что-то не заметно, чтобы по улице бродили толпы счастливых Иных. Пока только Ленька кажется полностью довольным жизнью да сытый спящий Данилка.
– Соседи у тебя тут хорошие, – не унимался разговорчивый Ленька. – Который крыльцо синее и кепка завсегда набекрень – это Петрович, дядя Митяй. Он механик. Руки – золото! Любу технику зараз починит! И сломат, ежельше надобность имецца. Ну и, окромя того, ведьмак. Ему лет двести, поди. Он таки штучки-дрючки умет, что я просто животик надрываю! Ты вот, к примеру сказать, знал, что картофельные очистки, ежельше их на день-другой в проточну воду в рыбьем садке положить, на расстоянии дают помехи потоку магнитного поля в катушке индуктивности?
– Че-го?
– Вот и Васька-тракторист не знал! Дядя Митяй ему под окно ведро с такими очистками поставил, а у того в доме аккурат возля окна стабилизатор напряжения стоит, он через его телевизор к розетке подключат. Ох, какими словами Васька выражалси, когда матч с «Зарей» поглядать не смог – это мне, душевно уверяю, повторить сердца не хватат! Разом со смеху насмерть падаю! А ышшо давеча у одного хмыря стыдная болезнь приключилась. А вот чтобы не путалси в другой раз с Волчицей! Волчица – это счетовод Марья Сергевна, – пояснил Ленька на всякий случай, – наставница наших Лешиков. Строгая женшшина, оборотень со стажем, но имет грешок – слаба и охоча в полнолуние, мужиков ей мало, так она все в лес шляцца, с хишшниками шашни крутит. Ну и приносит из лесу всяку-разну заразу, а хмырь не побрезговал. И вот он нет бы с ей, с болезнью этой, к дохтуру пошел, а он к Петровичу обратилси. Ну, в обшшем, взял дядя Митяй большой патиссон… Ты ж знашь, что такое патиссон? Ну, вот, вырезал он в ём дырку под размер сам понимашь чего…
Да, совсем, совсем не так представлял себе Николай общину и жизнь в ней. Он думал, здесь великое дело делается, а тут… Счетоводы, трактористы, механики. Впрочем, может быть, это просто Ленька не все знает? Или не все пока говорит? Ведь не только Николаю к местным жителям приглядеться нужно, но и наоборот – им необходимо для начала понять, чего он стоит, на что годен. Вот тогда-то, может быть, ему и доверят ту тайну, то самое дело, ради которого они здесь собрались? Может быть, для начала себя проявить как-то надо?