Участок
Шрифт:
А может, Цезарь грустил о новой хозяйке, жене Кравцова, к которой успел привыкнуть?
...Итак, в Анисовке утонул участковыйи прислали другого.
В Анисовке утонул участковыйи прислали другого. Кравцова.
Кравцов был человек городской, ему все тут было внове. Не нашел он в доме ни водопроводного крана, ни умывальника, когда проснулся здесь в свое первое утро. Во дворе был колодец без какого-либо механизма, со стоящим на краю ржавым ведром, привязанным длинной веревкой. Кравцов опустил ведро в колодец и поднял воду очень
Тут из соседнего дома выбежала женщина. Женщина довольно молодая, с приятным лицом, хоть и чересчур раскрасневшимся. Кравцов хотел с нею поздороваться, но не успел: она уже бежала где-то в огороде, а на крыльцо выскочил босой мужчина в майке.
– Наталья! – позвал он грозно. – Наталья, иди сюда, убью!
Кравцов подумал, что призывает мужчина женщину как-то неувлекательно. Кто ж вернется, если обещают в случае возвращения убить?
Но вот странно: женщина остановилась и действительно начала потихоньку возвращаться.
– Ва-ася-а! – укоризненно пропела женщина, качая головой. – Ты б поспал! Тебе же на работу пора!
И опять Кравцов подумал, что у жителей Анисовки с логикой не в порядке. С одной стороны: поспи. С другой: на работу пора. Растеряешься, пожалуй.
Но Василий не растерялся. Он сбежал с крыльца и стал зачем-то вырывать из земли большой матерый подсолнух. Не получилось. Тогда он схватил полено и кинул в Наталью. Не попал. Кинул другим поленом. Опять не попал.
– Куда спрятала? – закричал он. – Последний раз спрашиваю!
И опять удивился Кравцов. Что это за способ задавать вопросы, пусть даже последние, кидаясь при этом дровами? К тому же, таким способом домой жену тоже не заманишь.
Но Василий и сам понял это.
– Не жалко меня? Да? – вдруг завопил он со слезами в голосе. – Хочешь, чтобы я сдох? Ладно, сдохну! Убью себя насмерть!
И он, схватив очередное полено, не кинул в Наталью, а стал вдруг стучать себя по голове. Убить насмерть, пожалуй, таким способом было трудно, но поувечить запросто. Кравцов пребывал в недоумении. Ему приходилось в силу профессии сталкиваться с тем, что один человек покушается на жизнь и здоровье другого. Приходилось видеть, и как человек покушается сам на себя с помощью бритвы, пистолета, веревки, какой-нибудь отравы или прыжка из окна. Но о способе самоубийства с помощью полена он никогда не слышал, поэтому не мог понять, в шутку или всерьез все происходит. Заметим при этом, что Кравцов оперативник очень оперативный, быстрый и решительный. Просто, сами понимаете, чужой монастырь, чужой устав. Бросишься пресекать, и окажется, что битье себя поленом по голове есть анисовский старинный обычай. Или способ привлечь к себе внимание.
Чего, кстати, Василий и добился: Наталья подбежала и стала отнимать у него полено с криком:
– Вася! Что ж ты делаешь? Не надо!
И вовремя: у Василия уже показалась на лбу кровь. Он как-то вдруг сразу ослабел и навалился своим довольно мощным телом на хрупкое плечо Натальи.
И Наталья повела его в дом.
Только тут она заметила наконец Кравцова. Вежливо улыбнулась, кивнула и сказала:
– Здравствуйте! А мы вот тут... Разговариваем!
Кравцов пожал плечами: дескать, не буду мешать вашим беседам. И пошел обходить свои владения.
Владений, кроме заросшего бурьяном двора, не было. Впрочем, сбоку стоял ветхий, но довольно большой
Двор оканчивался обрывом. Внизу была речка. А за речкой, на другом, еще более крутом берегу виднелись какие-то зубцы и башенки. Кравцову было известно, что в этих замечательных окрестностях богатые люди из города построили поселок коттеджей, который местные жители конечно же назвали «Поле чудес».
Но ему туда не надо. А вот надо бы ему заглянуть туда, где у них тут местная администрация.
Местная администрация располагалась в небольшом кирпичном здании в центре Анисовки. И у здания в то самое время, когда Василий Суриков беседовал с женой Натальей, собрались женщины с бидонами, кошелками, сумками и банками и ждали как раз Василия Сурикова. Несколько лет назад он приобрел и своими собственными руками восстановил, возродил фактически из лома, автобус на базе грузовика «ГАЗ»: то есть перед как у грузовика, а остальное как у автобуса: сиденья, окошки. И стал по договоренности с администрацией возить анисовских женщин в Саранск на рынок. По вторникам и пятницам.
Вот они его и ждали.
Ждал его и глава администрации Андрей Ильич Шаров. Ему тоже надо было в Сарайск по делу.
Женщины уже посматривали на часы и скандалили: Суриков запаздывал.
Шаров начал беспокоиться и обратился к Хали-Гали, который сидел тут же, греясь на утреннем солнышке.
– Ты сходил бы, что ли, за ним, Хали-Гали! Чего это он?
– Сходить можно, – согласился старик. – Только смысла нету. Вася отсыпается теперь. С Мурзиным вчера гуляли.
– Это по какому же поводу? – возмутился Шаров.
– Встретились, вот и повод, – объяснил Хали-Гали.
– Так что ж теперь, не работать с утра? Ну, с похмелья, первый раз, что ли? Сходи, пожалуйста, Хали-Гали, поторопи! А спит – растолкай, в конце-то концов!
Отдав это распоряжение, Шаров скрылся в здании, а Хали-Гали остался сидеть.
Он не ленив, упаси боже, он – мудр. Он знает: начальство часто посылает лишь бы послать. Если где чему надо произойти, оно произойдет и так. А если оно произойти не хочет, никакое начальство ничего сделать не может. Главное же, Хали-Гали знал по опыту жизни: как только собираешься за человеком пойти, он, глядь, и сам уже идет.
И может, он и в этот раз оказался бы прав, но случилось непредвиденное обстоятельство.
Беседа Натальи и Василия приняла неприятный оборот. Вот уже Наталья, со свежей ссадиной на лбу от грубого прикосновения Васиного кулака, кричит благим матом (но без мата, однако), Василий на нее наступает, дети, мальчик и девочка, плачут в углу... Вот уже Василий, озверев, схватил Наталью за горло и не шутя душит.
И тут в дом вошел Кравцов. Услышав крики, он почуял неладное и решил, что пора вмешаться. Он вошел и увидел: дело серьезное. Но все-таки муж и жена. Занимаясь серьезной оперативной работой, он привык к другому раскладу. Вот – преступник, вот – жертва. А ты между ними. Василий же на преступника не очень похож. Зато Наталья похожа на жертву: лицо на глазах синеет.