Учебник для санитарных инструкторов

Коллектив авторов

— Миша, ты проснулся?

Хорошо хоть у него Браслет с ограниченным функционалом, и он нас не слышит, когда мы этого не хотим. А вот Боря наш Фёдорович слышит. В том числе и звуки наших с Марго утех. Впрочем, как и мы его слышим.

Смотрю на Марго вопросительно. Императрица-Августа пожимает обнажёнными плечами. Мол, она не в курсе, что её отцу вдруг понадобилось в такую рань.

Подношу Браслет к губам.

— Привет, пап. Что-то случилось?

— Прилетай на Остров.

— Пап, срочно? Мне на Луну лететь сегодня.

— Да хоть на Марс. Подождёт твоя Луна. Задержишь вылет с космодрома. Ты — Император Трёх Миров или

кто? Я жду. Давай быстрее. Объект открыл глаза. Пришёл в себя. Лети сюда. Отбой.

Хмуро:

— Отбой.

Маргарита вздохнула и хмуро прокомментировала:

— Папке моему не спится. Помешанный на науке учёный — это худший вариант трудоголика. И сам не спит и другим не даёт. Он тебя и на Марсе достанет. И на Орфнее.

Хмыкаю.

— На астероиде он меня вряд ли достанет. Моя вотчина несётся сейчас к звёздам на третьей космической скорости.

— Ой, Светлейший Князь Орфнейский, плохо ты знаешь моего отца. А я тебя хотела ещё привлечь спинку мне потереть.

Она потянулась на постели всей своей восемнадцатилетней гибкой красотой и наготой, явно дразня.

Хмыкаю.

— Про потереть спинку, я, конечно, не против, но явно не сейчас. Распоряжусь лучше насчёт вертолёта. А то тесть и вправду вытащит меня обратно из Африки или прямо с Луны.

— Что-то серьезное?

— Не знаю пока. Объект открыл глазки.

Императрица кивнула.

— Хм… Да, я слышала Браслет. Ну, дерзай тогда. Планшет мой из кабинета забери, чтоб я не летала почём зря.

— Ага.

Государыня Великой Терры, Трёх Миров и всего Сущего сладко зевнула и прокомментировала очевидное положение вещей:

— Ладно, мне тоже пора вставать. Сегодня куча дел, совещаний и выступлений. Первое сентября. Буду сеять разумное, доброе, вечное.

Парирую:

— Дерзай. Гимназисты и лицеисты оценят твою неземную красоту и захватывающую дух фигуру, Ваше Всевеличие.

— Обязательно. Чтоб они были всячески здоровы, охламоны и бездельники.

— Кто бы говорил. Сама давно из Лицея выпустилась?

— Мой голографический портрет очень популярен.

— Многие жалеют о лишней приставке «графический». Лишь жутко драконовский «Закон об оскорблении Величия» не позволяет им разгуляться дальше своих фантазий.

— Ой, муж. Лети уж.

Вздыхаю.

— Стихами жена заговорила. Не к добру. Пора валить отсюда. Где мои вертолёты?

* * *

ИМПЕРИЯ ТРЁХ МИРОВ. ЗЕМЛЯ. ВЕЛИКАЯ ТЕРРА. РОМЕЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. 1 сентября 2022 года.

Я листал планшет. Донесения. Сводки. Аналитика. Соображения. Отчёты.

Нет, не могло быть и речи о том, чтобы я успел за считанные минуты хотя бы просмотреть хоть часть поступивших на утро докладов. Так, пробегаю заголовки, делаю пометки, переношу в Избранное, для более детального изучения впоследствии. Может уже по дороге на Луну, а скорее уже там, ближе к вечеру. По Терранскому времени, разумеется. Откуда на Селене время? (шутка).

Спросите — а зачем тебе, дорогой господин хороший, секретари и прочие референты? Чего ты сам читаешь всё подряд? Так это «всё подряд» уже после их отсева. Мусор убрали и спустили по инстанциям.

В общем, только сверхсрочные новости.

Что первое и самое важное? Антарктида.

Ну, высадкой на ледяном континенте моя возлюбленная Бель меня не удивила. Всё шло к большой свалке между Террой и Южноамериканским союзом, то бишь между мной и Изабель. Любовь любовью,

а державные интересы плевать хотели на наши с ней чувства друг к дружке.

Мы готовились. И они готовились. Чили — так, ерунда. Острие копья Бразилии и лично Бель. Просто повод начать вторжение.

Ещё после 3-й Тихоокеанской Великий стал собирать отказы близких к Антарктиде стран от своих прав на неё в пользу Единства. Где-то эти отказы входили в акты капитуляции, где-то, как с Францией в договора о покупке островов, а где-то, как с Аргентиной в соглашения о разграничении островных территорий и совладений… Уступив прилегающую к Гренландии часть Арктики Дании, Михаил Великий закрыл попутно и притязания на Антарктиду всего Нордического Союза. Всемирный Сенат закрепил за Террой статус опекуна Антарктиды, а неурегулированность претензий Чили после смерти Великого как-то забылась. Чили вопрос не поднимала, своих станций на Южном континенте не размещала. Ученые же остальных стран запрашивали разрешения на экспедиции в уполномоченных органах Терры. После же включения Антарктиды в состав Великотерранской империи ситуация резко изменилась. Получив от нас укорот в космосе ЮжАС не мог не попробовать взять реванш на близкой к себе территории. При этом латиноамериканцы особо и не рисковали, в бой против терранскго Голиафа они толкали своего Давида — Чили. Хоть за его спиной явно стояли кланы и власти самых мощных стран континента.

Как-то я спросил у Бель, зачем Бразилии Марс, если больше половины их империи вообще не освоена и покрыта джунглями. На что моя возлюбленная лишь рассмеялась. Мол, так и у вас половина Терры — это глухая Сибирь и Заполярье, но зачем-то же терране лезут во все стороны, включая планеты и астероиды. А теперь вот мы полезли и в её Антарктиду…

Мы с Бель вживую виделись редко, да и то, большей частью в рамках официальных протокольных мероприятий, где не могло быть и речи о горячих страстных объятьях и поцелуях. Всё время мы были на виду, так что единственной возможностью часто были «переговоры глав делегаций с глазу на глаз», как два года назад в Москве. Я вздохнул, вспомнив Москву. История хоть для Империи Кино в Новом Илионе. Кесарь и Наследная Принцесса. Политика, интриги, романтика. Мы с Бель прыгнули в наши чувства, как в омут. Маргариты в моей жизни ещё не было, а с Дианой на тот момент мы практически уже разошлись и она, забрав детей, улетела от меня на другую сторону планеты к своим Ухтомским. Так что я был фактически свободен. И Изабель тоже. Так что… Так что увы, это не кино. Нам не позволили. Мы не в сказке живём. Увы.

Наша взаимная страсть теперь всё больше выражалась во взаимных шуточках и подколках. Но я всегда жалел, что я никогда не смогу жениться на ней, а она, как она говорит, рыдает ночами от того, что ей никогда не выйти за меня замуж. У нас был бы равнородный брак и наши дети унаследовали бы эту Вселенную, но увы, это невозможно по политическим причинам. Мы — ярые враги, и тут ничего не поделать. Наш брак просто нереален. Элиты против. Две империи уже готовы броситься друг на друга. И отнюдь не в любовные объятия. И если я или она сделаем что-то вне этой парадигмы, то нам быстро устроят державные похороны. Мне в Санкт-Петербурге, ей в Рио-де-Жанейро.