Учебник по химии
Шрифт:
В этой же комнате я изложил на принесённых листах всё то, о чём недавно рассказывал.
— И всё же, — продолжил хозяин, укладывая исписанные мною бумажки стопочкой, — моё предложение остаётся в силе. Если вы за пару недель сможете сообщить мне о том, сколько нового оружия заимела Божегория, то ваша награда от этого непременно увеличится. Причём, может вполне статься, ЗНАЧИТЕЛЬНО увеличится.
Посол склонил голову набок, терпеливо ожидая моего ответа.
— Это нереальный срок, — возразил я. — За это время можно успеть только завербовать несколько помощников, но и то без уверенности, что они будут знать хоть что-то про химию, не говоря уже
Посол опять стал наигрывать что-то костяшками пальцев. Наконец он сделал решительный аккорд по стопке бумаг (пумп!) и сказал:
— Хорошо, я дам вам в помощь своего старого проверенного агента — исключительно из уважения к вашей славе. Вы не ребёнок и должны прекрасно понимать, что его провал по Вашей вине перечеркнёт Ваш возможный заработок навсегда, — если Вам повезёт ускользнуть из Божегории. Вы согласны на такое условие?
И опять этот мягкий, дружелюбный взгляд — хоть к чаю его подавай вместо десерта. Который у понимающего читается так: «Если ты провалишь моего человека, то и на родину тебе возврат навсегда заказан.»
Наверное, в глубине души я всё же искал повод тут задержаться …
— Согласен, господин посол.
«Проводник»
Нужно ли говорить, что к загадочному агенту я шёл, как прыщавый подросток на первое свидание, — со страшным волнением?
Вот и искомая лечебная лавка; уже в пяти шагах от солидных дверей каменного дома ощущается пряный запах лекарств. Хм, заведение явно уважаемого человека — мой же боевой опыт навязывал мне образ эдакого ханыги с бегающими глазками, семенящего перед тобой на полусогнутых.
Я вошёл в светлое помещение под звон дверного бронзового колокольчика.
К прилавку вышел парнишка с обычным «чем можем Вам помочь, сударь?»
— Хозяина позови.
Мой властный тон не давал возможности для дискуссий: паренёк кинулся назад. Через некоторое время появился аптекарь-агент. Я, конечно, невольно сравнивал и его самого, и его заведение с тем, что видел в Верстеке, где знахарка пользовала Ведит, и понимал, что никакое сравнение невозможно.
В той деревеньке покосился убогий домишко с не менее убогой банькой — тут же в каменном здании располагалась солидная лавка. Там девчонку лечила старая карга, скрюченная жизнью — а тут за прилавком стоял стройный мужчина с лёгкой благородной сединой на висках, с уверенным взором светлых глаз. Бородка клинышком, усики: классический портрет «доброго доктора». Бабка хранила свои снадобья в немыслимых крынках и банках — тут в шкафах со стеклянными дверцами чинно стояли прозрачные стеклянные сосуды. И кругом безупречная чистота.
Но запах, запах! Определённое сходство, безусловно, имелось. Т. е., конфетки практически одни и те же, только фантики — разные. Как говорится: кому как повезло устроиться, тот так и живёт…
Мда, такой агент стоит явно не пару медяков… Не удивительно, что наш посол так переживает за его драгоценную шкуру.
— Я к вам от Лебедя, прихворнул он чуток. Всё то же самое.
Даже бровью не повёл, и взгляд ничуть не изменился. Как будто бы ничем и никому не обязан. Такого фрукта мне, пожалуй, никогда не завербовать. Мой предел — алкаши непросыхающие и гниды всякие.
— Прошу Вас,
Я опять пошёл по незнакомым комнатам, как недавно в посольстве. Только никто аптекарю не услуживал, и все двери он открывал своей рукой.
Мы закрылись с ним в его рабочем кабинете.
— Слушаю Вас, молодой человек.
— У меня к Вам есть вопрос, который, возможно, покажется Вам немного странным… Мне бы очень хотелось знать, где в Божегории можно построить большую лабораторию, которая бы выпускала изделия «огненной химии» в огромных (подчеркну: ОГРОМНЫХ!) количествах. Речь идёт, собственно, о создании химической мануфактуры. И построить её так скрытно, чтобы как можно меньше людей знали, что такая вообще существует.
Аптекарь округлил глаза и потеребил пальцем бородку:
— Боюсь, молодой человек, что в ТАКОМ вопросе никак не смогу быть Вам полезным. Лебедь, похоже, несколько неверно оценивает мои возможности. Я ведь не столько химик, сколько лекарь, хотя, признаюсь (Вы же и так наверняка в курсе!), что в далёкой молодости имел честь окончить химический факультет Божегорского университета… Но по «химии земли», а не по «огненной».
Я молчал, но демонстративно оставался сидеть на месте.
— Моя специальность — болячки «больших людей», женские болезни их жён и подруг. Такие… м-м-м… деликатные знания в нужный момент известному Вам Лебедю бывали очень даже полезны. Но, голубчик, я же никогда не думал о том, где у нас в стране можно химические предприятия строить! Насколько мне известно, их всего-то несколько штук, и выпускают они известь, краски, лекарства для армии, т. е. продукцию «земляной» химии, но уж никак не «огненной».
Его интонация стала уже откровенно-намекающей «а не пора ли Вам домой?».
— Я уточню свой вопрос. Где у вас можно добывать серу и фосфор в больших количествах? А также «земляное масло»? Известь ту же самую?
Пока мы с Ведит таскались по лесам, я из любопытства всё-таки выведал у неё кое-что об ингредиентах для «адских смесей» и теперь накидал собеседнику умные вопросы.
Хозяин умолк, подумал, потом приподнялся, подошёл не спеша к шкафу, открыл дверцу, звякнул стеклом:
— На такие вопросы я Вам сходу не отвечу. Тут подумать надо…
«Думали» мы основательно. Уговорили несколько бутылок отличного вина (я такое пробовал раз в несколько лет, не чаще). Если вкратце, то суть нашего разговора состояла в следующем.
Аптекарь знал, что вулканические кратерные озёра Божегории богаты сероносными илами, из которых получают опалитовую серную руду. Лично ему сера тоже требовалась, для изготовления лекарств для лечения воспалительных заболеваний — отсюда и нужные знания.
Известняки и «земляное масло» в местных горах тоже не являлись редкостью.
А вот фосфор получается из апатитов в результате их взаимодействия с каменным углём и кремнезёмом при очень и очень высоких температурах. Раньше его получали примитивно: сначала человеческую мочу отстаивали в течение нескольких дней, пока не исчезнет неприятный запах, а затем кипятили до клейкого состояния. Нагревая эту пасту до высоких температур и доводя до появления пузырьков, после нескольких часов интенсивных кипячений получали крупицы белого воскоподобного вещества, которое очень ярко горело и к тому же мерцало в темноте. Но обеспечить целую армию таким способом очень трудно. Это ж солдаты в мирное время только и будут заниматься тем, что мочиться в вёдра, а потом рубить дрова для костров. И что такая армия потом навоюет? — так, смех один.