Ученье – свет, а богов тьма
Шрифт:
Арон отчаянно смотрит на Азамата, но тот увлечен разглядыванием узоров на руке у Ирлика и не реагирует. Приходится Арону вставать и топать наверх, а на ногах он и правда держится плоховато.
Стоит им уехать на лифте, как в дверь скребут. Поскольку Алтоша прописался в туалете, остается только наше семейство с Ирликом и Айшей. Азамат, как-то странно покосившись на Ирлика и на меня, идет открывать, а через полминуты приводит в кухню настороженного Хоса.
– О! – радуюсь я. – Привет! Объявился наконец!
Хос принюхивается и молчит.
– Привет, Хос! – кричит Кир. – Иди к нам! Или ты сначала есть будешь?
Хос зыркает на Кира, хмурится и продолжает молчать.
Заметив наше шевеление, Ирлик отлипает от стола и разворачивается в кресле, чтобы посмотреть, кто пришел. Хос практически вытягивается по струнке и делает шаг назад.
– Хм, – с интересом говорит Ирлик. – Звереныш. А что ты тут делаешь?
– А… я… вот… – мямлит Хос, таращась на прародителя, ну или кто он там ему.
– Мы ему рыбки дать хотели, – объясняю я.
– И ему? – переспрашивает Ирлик и вдруг принимается хохотать. – Лиза, ты решила вообще всех нелюдей на планете приручить, что ли?
Азамат приподнимает брови.
– Да нет. – Я вожу носком тапки по ковру. – Я никому не навязываюсь, как-то само собой получается…
– Вот уж верно, иной при всем желании такой зверинец не соберет! Ладно, звереныш, садись, не робей. Ты… Хос, правильно?
Хос ошалело кивает и неуклюже присаживается на край стула в дальнем от Ирлика конце кухни.
– Ну что-о уж ты так меня боишься, – укоряет его Ирлик. – Папка страшилок про меня понарассказывал, что ли?
Хос мотает головой, потом задумывается.
– У него лес – и тут ваш сад, – выдает он наконец еще более хриплым голосом, чем обычно.
– А-а, Хавис! – восклицает Ирлик. – Да, как же, знаю его, здоровый такой котяра. М-да, он меня, конечно, повидал, как я винца приму, пару раз я ему лес-то поджигал… Но ты не трусь, я сегодня почти трезвый, да и люди эти меня смягчают… Иди, за ухом почешу.
Хос неуверенно перемещается поближе к Ирлику, едва-едва на расстояние вытянутой руки, и слегка нагибает голову. Ирлик предусмотрительно втягивает когти и, как обещал, чешет его за ухом. Хос сначала держится, но потом сила воли кончается, он зажмуривает глаза и принимается мурчать.
– То-то, – одобрительно говорит Ирлик. – Сразу бы так.
Хос приоткрывает глаз и устраивается на подлокотнике Ирликового кресла, с ногами.
– Ты есть-то будешь? – спрашивает Азамат.
– Я уже взял домой, – говорит Хос. – Но буду! А можно такую… ну… горелую?
– Жареную? – подсказывает Азамат.
Хос кивает, но Ирлик дергает его за ухо.
– Тебе жареное вредно, – сообщает он наставительно.
– Я чуть-чу-уть! – канючит Хос.
– Попробовать можешь, – смягчается Ирлик, – но смотри, чтоб в привычку не вошло. Твоя еда сырая.
– Сырая – холодная, – жалуется Хос.
– Можно вареную без соли, – разрешает Ирлик.
– Пасиба! – щерится Хос, обнажая мелкие острые
Азамат наблюдает эту сцену с умилением, потом дает Хосу две горячие оладушки и ставит варить уху.
– Подуй! – предупреждает Кир.
Хос, который уже обжег палец, оборачивается к нему.
– Это как?
Кир подходит и показывает. Хос пытается повторить, но у него никак не получается струя воздуха нужной силы.
– Так-то людскую пищу есть, – поджучивает его Ирлик.
Наконец Хос справляется с оладушком.
– Тепло, – заключает он. – Но невкусно.
– Тогда жди, пока сварится, – ухмыляюсь я, вытирая ему руки влажной салфеткой, а то ведь заляпает мне всю мебель жиром. Запах салфетки ему не нравится, и он комично трясет руками, надеясь, что выветрится. Ирлик с Киром хихикают.
– Я не есть пришел, – независимо говорит Хос. – Я подумал. Надо с отцом поговорить.
Азамат, который сидел задумавшись, носом в кружку, оживляется.
– Отлично! Слетаем?
Хос кивает.
– Это вы о чем? – интересуется Ирлик у меня.
Я рассказываю ему об идее Азамата взять Хоса на работу лесоведом.
– О, это можно не летать, – отмахивается Ирлик. – Я вам и так скажу, что отец ему не разрешит. Они же скрывают, что говорить умеют. Ну и как ты себе представляешь молчащего лесоведа? Да и потом, не любят мои ребята с вашим племенем дело иметь. Этот-то котенок еще, любопытный, хотя и то удивительно, что терпит людской запах. А Хавис – взрослый кот, с убеждениями, он ни за что не согласится.
– А какая им выгода от молчания? – спрашиваю я. – Мне кажется, люди бы к ним почтительнее относились, если бы знали, что они разумные.
– Наоборот, – мотает головой Ирлик. – Было время, когда они не скрывались, так люди крали котят и выращивали себе слуг из них. У людей-то память короткая, а старые коты еще помнят.
– Ну правильно, а когда их стреляют, как дичь, это лучше, что ли?
Ирлик вздыхает и снова принимается чесать за ухом погрустневшего Хоса.
– Ирлик-хон, – вступает Азамат, – мне все же кажется, что люди с большим уважением обращались бы с хозяевами леса, если бы видели, что один из них занимает высокую должность при дворе. Я ведь не абы какую работу предлагаю, Императорский лесовед – это в будущем глава департамента природопользования. Департамента пока нет, конечно, но будет…
Ирлик сощуривает расписные веки.
– Ты намекаешь, чтобы я поговорил с Хависом.
Азамат слегка склоняет голову.
– Вы же, как я понимаю, в некотором роде…
– Всех их породил, да, – ухмыляется Ирлик. – Так говорят.
– А на самом деле?
– А на самом деле я не помню, – пожимает он плечами. – Может, и правда. Вот что я тебе скажу, Байч-Харах. – Ирлик внезапно подается вперед и деловито сплетает пальцы. – Если ты обязуешься в свое правление пробить закон о запрете отстрела лесных демонов, я поговорю не только с Хависом, но и со всеми старшими котами.