Ученица Хозяина Топи

Каплунова Александра

— Не нужно меня высылать никуда! — Вскочила, магу в лицо горящим взглядом впиваясь, — я все усвоила и больше не попадусь на змеиные происки.

— Думаешь, один Арьян тут бывает? — выгнул губы в усмешке.

— А я все запомнила. Имени не называть, в руки-лапы не даваться, — теперь то уж и правда запомнила, да важность сего поняла.

— Ты и в прошлый раз это говорила, а в итоге мне тебя вызволять пришлось.

— Вызволять? — а вот тут уже и сама Весенья взъелась. — Да ты же стоят, как… как… — хотела сказать, как «пень», да поняла, что и так довольно сегодня себе позволила.

—

Как? — и снова ехидный такой, зараза!

— Как будто так и надобно!

— А как надобно? — кажется, магика все это изрядно забавляло. Девчушка и правда была презабавная. Растрепанная, в подпаленном платье, а все хорохорилась. Другая бы после встречи с полозом и болотником уж точно сбежала, что только б пятки сверкали, а эта вроде и понимает, что в опасность попала, а не ревет, может, и выйдет с нее что. Если то, конечно, не от глупости.

— Да порядочный мужчина деву в беде не оставит, спасать надобно!

— А кто ж тебе сказал, что я порядочный? — и склонился к ней, что снова между ними разве что ладонь в ширину. И взглядом медленно до опаленной груди проскользил, словно вспоминая, где еще недавно его руки были.

Щеки девичьи мигом вспыхнули, да до самых кончиков ушей краснотой залились. Ладошками дыру в сарафане прикрыла, отвернулась поспешно, сопит, точно ежик.

Лесьяр рассмеялся. Руку протянул, по волосам ее потрепал. Дрогнула только, да плечи сжала от жеста непривычного.

— Если б я в тебе гнев не вызвал своими словами, так бы он тебя и закручивал дальше, — повернул ее голову к себе лицом, за макушку придерживая, — сила твоя на негативные эмоции быстро отзывается. Гнев, страх… у стихийных магов неученых всегда так, — объяснил, уже серьезно в ее лицо глядя. — Последний раз тебе говорю — уходи, опасно здесь, особенно девицам молоденьким, да таким хорошеньким.

— Не уйду, — пробурчала волчонком на него глядя. А про хорошенькую польстило, запомнилось.

Отпустил, выпрямился, руки на груди складывая. Снова вздох этот обреченный.

— Завтра утром приходи на самый верх башни, — вымолвил устало, — но так и знай, если придешь, спуску я не дам. Не посмотрю, что девица, и учить буду со всей строгостью. Никаких поблажек.

Встрепенулась. Кивнула поспешно.

— Конечно! — на все согласная, только бы выучил.

Лесьяр кивнул в ответ и уже собирался было уйти, но чуть вправо отклонился, за ее спину заглядывая.

«Потаньки!» — мелькнуло в девичьей головушке. Что он на них то скажет?

— И с этими построже, коли себе их оставить решишь.

Качнула снова головой в ответ. Язык проглотила что ли, Весенья?

Маг же развернулся, да направился к выходу.

— Доброй ночи, — спохватившись пожелала вслед.

— Доброй ночи, — и снова с усмешкой, претворяя дверь с той стороны.

Едва вышел, снова на постель шлепнулась, да назад откинулась, руки звездой раскидывая. На губах сама собой улыбка растягивалась. Вроде и страху за вечер натерпелась, да и день не легкий был, а на душе легкость такая. И пусть и до того с магиком уже уговор был, да теперь словно бы по настоящему. Уже утром, стало быть, колдовской науке ее учить начнет. Вот выучится у него,

да отправится в Ясноград, экзамен колдовской сдавать. К нему всех допускают, а после, успешно сдавшим, грамоту дают и разрешение на ремесло колдовское. Конечно, тем кто завалит, опять же силушку выдирают с корнем, да только Веша прилежной ученицей собиралась стать. Уж постарается. Лучше так, чем всю жизнь прятаться, а то и без части души прожить.

Позади зашуршало. Вылезла двоица, от пыли подкроватной отфыркиваясь.

«Надобно, пожалуй, завтра еще раз здесь полы намыть», — отметила Веська, на живот переворачиваясь. Подбородок на кулачки сложила.

— В следующий раз можете и не прятаться, Хозяин вас и так учуял, — наблюдая с улыбкой, сообщила потанькам.

— Да и без того знаем, что учуял, от него поди спрячься, — а сами один другому шевелюры от пыли чистят.

— Вас как звать то?

Посмотрели угрюмо, обиженно даже.

— Не положено, — пробурчал тот, что справа стоял. Запоздало вспомнила Вешка, что и правда ведь у нечисти низшей имен не бывает.

— Вот уж, не положено, — фыркнула смешливо. Жалко стало чертят, — а как же я к вам обращаться то буду тогда, «эй, ты?»

Насупились. Э, так дело не пойдет.

— Ты тогда будешь, — призадумалась, глядя на правого, не замечая, как глаза нечистика округляются в удивлении, будто бы в неверии даже, — Велизаркой, а ты, — прищурившись, смерила и второго взглядом, — Вериславкой.

И тут нахлынуло, что аж вдхонуть пришлось поглубже, тошнотой накатило и теплой волной от ног до макушки, да так, что волосы на затылке зашевелились, и словно бы вытянуло из нее что-то. Тотчас и слабость накатила. А на запястье запекло с силою, что Весенья подскочила, несмотря на мушки перед глазами, на кровати усаживаясь, рукав стягивая. На собственное запястье уставилась, а там, будто выводимые незримой рукой, проявлялись два кружочка. Темно-красной отметиной, точно нарисованные. Попыталась стереть, да ничего не вышло.

А чертята тем временем на пол грохнулись, да лбами к нему прижались в поклоне.

— Вы чего? — ойкнула, совсем не понимая, что происходит.

— Хозяйка нам имена дала, да силою своей поделилась, — не отрываясь от пола тихо пролепетал тот, какого она Велизаркой назвала, — теперь верой и правдой служить будем, пока имена не заберешь.

— И силу твою с благодарностью примем, — продолжил Верислав.

— Это что же, все потому что я вас именами назвала? — закивали, все так же к полу прижавшись, что совсем странно смотрелось, словно моськами по доскам елозили. — Да встаньте вы уже наконец!

Поднялись тотчас.

— Как скажешь, хозяюшка, — и смотрят на нее своими глазищами масляными. Вот те на! Что ни сделает, все глупость какую-то… Вот и чем ей это все теперь выльется?

— А что значит, что вы у меня силу примете? — с подозрением спросила у потанек.

— Раз в декаду, чтоб силу имени поддержать, ведьма или ведьмак делятся с подопечным силою колдовской, — Велизарка словно заученный текст ей пересказывал, да с такой серьезной миной, — так нечистый и свою силу взращивает да приумножает, пока сам свое имя носить не сможет.