Ученица Хранителя
Шрифт:
— Печень поражена на тридцать процентов. Детализирую пораженную область. Вижу здоровые клетки и клетки вируса. Также есть клетки, атакованные вирусом, но еще живые.
— Хорошо. Твои предложения? Как лечить будешь?
— Самое простое — забрать у них энергию мира, которую они берут из вне. Но в этом случае, просто ускорится процесс разрушения печени — они будут брать жизненную энергию органа. Можно попробовать сконструировать плетение, которое их, например, сожжет. Но тогда это также убьет и пациента.
— Ну-ну. Ты еще утопить предложи их.
— Вот самое лучшее — это изучить вакцину от него!
— Вооот! Теперь правильно!
— Но не всегда же будет у меня время для этого.
— И тут верно. Давай,
Думаю. Вот как можно убить живое существо, незаметно для окружающего пространства?
— Первое, можно запустить разработать другой вирус, который сожрет этот.
— Так. Неплохо. Дальше.
— Можно купировать полностью участки, где есть вирус, а потом просто регенерировать клетки по матрице.
— Тоже неплохо. Но здесь есть один неприятный момент. Этот вирус также может влиять на матрицу, может перестроить ее или просто размыть, как остатки пули в сердце Егора. Дальше.
— Ну матрицу можно и восстановить. Или скопировать. Наверное. Я не пробовала. А еще можно попробовать найти источник энергии у этих клеток. Но тоже какой-то бред.
— Ну почему же… тоже может быть. Еще есть идеи?
— Да. Еще можно попробовать тоже воздействовать на них ментально. Использовать для этого готовый канал, который они сами построили для иммунной системы. Пусть сами себя убьют.
— Об стену. И выпьют яду, — сарказма доброму доктору не занимать, — А вообще, если серьезно, ты молодец. Интересные идеи. Давай пробуй.
— Я сейчас уберу ментальное воздействие на щитовидку. И направлю ей немного энергии для активации лейкоцитов. Теоретически, иммунная система при прекращении воздействия сама должна догадаться, кто плохой, а кто хороший. А при дополнительной энергии ей будет проще разобраться с агрессором. А я как раз посмотрю, как она будет это делать.
— Умница. Действуй. И не забывай про токсины. Их тоже надо выводить.
— Спасибо, — улыбнулась я доктору, — Василий Юрьевич, я тут подумала. Ведь раз вирусы живые, у них есть энергия и собственная аура. Я тут вспомнила, когда вы всю энергию отдали на поддержание Егору, ваша аура была очень бледной. А когда я ее снова напитала — она стала яркой. И значит, я могу просто выкачать энергию из клеток вируса, и он тогда погибнет?
— Тоже вариант. Молодец!
С вирусами было сложно. Но я поняла главное — они живые. И значит, у них есть собственная энергетика. И аура. А значит — один из качественных способов борьбы с ними — это лишение их энергии. Самое гадкое — это нейтрализация последствий вирусов. Они могут сломать информационную матрицу. Изменить геном клетки. И вот тут уже ахтунг. Я не умею делать плетения такой сложности как живая клетка. Само плетение одной единственной клетки настолько сложно, что я толком даже разглядеть не могу ее. Практически одно сплошное светлое пятно. А увеличить размер, чтобы увидеть линии — не получается.
— ХА! Ну ты даешь! Конечно сложно! Вспомни, цветочек. Каждая клетка нашего организма несет в себе полный генетический код всего человека. По одной единственной клетке можно полностью восстановить всего человека, включая его личность! Теоретически, разумеется. Практически — нам не позволяет текущий уровень нашего развития. В информационной матрице клетки хранится информация о процессе эволюции всей особи! Матрицы органов — намного, в миллиарды раз должны быть проще. Так?
— Ну да. Матрицы органов и правда проще. Я их вижу и могу напитывать энергией. Тогда и клетки регенерируют по матрице.
— Я вижу, что с вирусами ты разобралась. Давай-ка мы с тобой еще посмотрим, как можно получать лекарства из разных трав. Как на коленке сделать средства первой помощи. Я понимаю, что там другой мир и растения могут не соответствовать. Но, думаю аналоги по любому быть должны.
Оставшееся время мы изучали влияние природных
Я не высыпалась. Совсем. Катастрофически. В течение первых пару недель аврала я еще убирала следы усталости и недосыпа. Но, уже в конце первой недели заметила, что «поправлять макияж» приходится все чаще. К концу второй недели, энергетическое вмешательство требовалось каждый час. Через час снова проступали синяки под глазами и капилляры в глазах. Внутри поднималось раздражение и усталость. Но наружу я им не позволяла выбираться. Понимала, что мои друзья-учителя стараются дать как можно больше, каждый раз увеличивая мои шансы на выживание. Я не тешила себя иллюзиями по поводу принцев на белых конях, влюбленных страшно красивых властелинов, главных злодеев и драконов. Хотя, конечно, люблю фэнтези, но в сказки уже поздновато верить. Я предполагала, с чем могу столкнуться в патриархальном мире меча и магии. Без знакомых, друзей, связей. И будь я трижды Ларой Крофт, я понимала, что люди и нелюди, которые там живут, по уровню владения магией намного меня опережают. Да и как говорится, против системы не попрешь. Поэтому, сцепив зубы, я продолжала заниматься. Пытаясь впитать как можно больше знаний и умений. А сон… высплюсь когда-нибудь. Главное, чтобы это когда-нибудь наступило.
Я уже не сомневалась, соглашаться мне на свою эту миссию или нет. Слишком много мне дал Хранитель. И вовсе не в плане знаний и умений. У меня никогда не было в жизни таких настоящих людей, как мои близкие друзья. Я была уверена, что таких не бывает. Я была всегда одна. А теперь Хранитель мне открыл настоящих людей, настоящие чувства, и настоящие, точнее стоящие цели. Ни у кого нет уверенности, получится ли у меня. Хранитель сказал, что, если получится, если Мир вновь оживет и начнет вырабатывать энергию — он сможет накопить ее быстрее. Не нужно будет ждать пятьдесят лет. Основная моя задача — выжить.
Во сне мы начали создавать амулеты и артефакты. Артефакты создавать было сложнее. При этом у меня совершенно отсутствовала четкость и последовательность. Я на духовном уровне передавала частичку себя, свои чувства и мысли в амулет, который обзаводился таким образом собственной душой и становился артефактом. Артефакты, по своей сути, это амулеты, наделенные собственным сознанием и волей. Хранитель рассказал, что за последние тысячелетия на Элиа артефакты создавались только в одном месте. На безымянном острове. Но он не мог туда проникнуть. Этот остров — единственная область на Элиа, закрытая для его сознания. Однако, он может чувствовать рождение новых сущностей. Но с того острова артефакты в основном, не распространяются. Очень редко, во время штормов, некоторые из них оказываются в море. А потом, течением их выбрасывает на большую землю, и они уходят в мир. Такие артефакты необычайно ценны и за них можно получить огромные средства.
Для сравнения, лет пятнадцать назад, один вор принес во дворец королю Дамиану кольцо — артефакт, определяющий яды. От обычного амулета кроме способности самостоятельно накапливать энергию, оно отличается тем, что может определять самостоятельно степень опасности яда для организма и выводить его. При этом оно прекрасно определяет лекарства, привороты, вредные или полезные для организма составы. Артефакт сам выбирает к кому привязываться. Дамиан не мог подарить кольцо старшему сыну, наследнику. Кольцо не приняло его. Сверидан не смог его носить, потому что оно было ему велико и постоянно соскальзывало с пальца. Зато, когда его надел Велмор, младший сын Дамиана, кольцо не смогли снять. Сверидан — молодой человек сорока семи лет крупного телосложения. Велмор — худощавый подросток двадцати пяти лет. Только школу окончил. За это кольцо вор получил полную амнистию, титул дворянина, правда не наследуемый, поместье среднего размера с двумя близлежащими деревеньками и сто ли золотом. Это огромное состояние для вора.