Ученица Велеса
Шрифт:
*****
Кто же такой Карачун?
Славянская мифология по-разному описывает этого Бога. Кто-то из исследователей полагает, что это одна из ипостасей Чернобога, кому видится зимний Бог очередным обличьем Кощея (Кощного Бога), а кто-то при более позднем рассмотрении полагает, что это сам Мороз — Бог Зимы.
Есть и представление того, что Карачун — это темный Бог подземного царства, который слывёт Повелителем морозов и темноты.
Встречают Бога Карачуна, конечно, зимой, во время коротких ночей и трескучих морозов. Карачун приходит к людям в самую тёмную
Некоторые считают, что дед Карачун является людям седым старцем, с суровом лицом и тяжелым взглядом. На нем надет синий кафтан, отороченный белым мехом, а иногда его изображают в белой шубе с непокрытой головой. У Карачуна всегда в руках посох, которым он наводит на Землю крепкий мороз.
У этого Бога есть своя свита. Спутники Карачуна — белые волки, формирующиеся из метели, птицы-вьюжницы, снежные бураны, обращающиеся в медведей-шатунов и даже души умерших людей, что когда-то погибли от холода.
В народе понятие «карачун» в смысле погибели, смерти используется до сих пор. Говорят, например: «пришел ему карачун», «жди карачуна», «задать карачуна», «хватил карачун». С другой стороны, слово «карачить» может иметь следующие значения — пятиться задом, ползком, «скорячило» — скорчило, свело. Возможно, Карачуна так называли именно потому, что он как бы заставлял дневное время идти в обратную сторону, пятиться, ползти ползком, уступая ночи.
Постепенно в народном сознании Карачун сблизился с Морозом, который сковывает стужей землю, как бы погружая ее в смертный сон. Это более безобидный образ, чем суровый Карачун. Мороз — просто повелитель зимних холодов.
Кстати, даже семантика слова "карачун" заключает в своей основе несколько понятий:
— "Короткий" — самый короткий день в году 21 декабря, соотносится с Карачуном.
— "Чёрная смерть" — производное от тюрского "кара" (черный) и "чун" (смерть).
Глава 24
Просыпаюсь раньше Ярика. Осторожно выползаю из-под его руки, и какое-то время смотрю на спящего парня. Он уткнулся носом в подушку, одеяло сбилось до талии, обнажая широкую рельефную спину. Хочется притронуться, но я тут же отгоняю от себя крамольные мысли, отворачиваюсь и иду в ванную. Затем быстро готовлю завтрак. Яр появляется на кухне, когда я уже накрыла на стол. Оказывается, разбудил его Федька, бесцеремонно тяпнув за пятку.
— Паразит мелкий, — бурчит, растирая ладонями лицо.
— Ты какой-то не выспавшийся, — окидываю его взглядом.
— Всё нормально. Тебе показалось, — в своей непринуждённой манере улыбается Яр и отпивает кофе.
Понимаю, что лукавит, но не выспрашиваю. Не хочет говорить — не надо. Во время завтрака то и дело ловлю на себе задумчивый взгляд Ярика и, наконец, не выдерживаю.
— Чего? — смотрю на него пытливо.
— Ничего, — пожимает плечами. — Размышляю над нашей сегодняшней вылазкой. Решаю, какие обереги на тебя нацепить. Пока не определился.
Я
— Федюнь, — окликаю анчутку. — А чего это у тебя настроение такое весёлое?
— Ведьмак меня забавляет твой, — расплывчато отвечает мелкий.
— Чего это? — сразу напрягается Ярик.
— А то сам не знаешь? — юлит Федька. И у этого секреты от меня. Да что ж такое?
Вопросительно смотрю на Ярика, приподняв брови. Он устремляет глаза в потолок, вроде как в задумчивости, а потом пожимает плечами, показывая, что не в курсе, что так Фёдора развеселить могло. Качаю головой, говоря, что не проведёт он меня. Ярик широко улыбается и запускает пятерню в волосы. Наш молчаливый диалог оканчивается моим поражением.
— Собирайся. Чем раньше выдвинемся, тем быстрее со всем покончим, — переводит он тему.
Выходим из дома к обеду. Обереги, что дал нам Карачун, справляются отлично. Как только оказываемся на морозе, нас будто тёплое облако окутывает.
— Класс, — тянет Ярик. — Теперь работать гораздо веселее.
Снова движемся по лесу молча, прислушиваемся, приглядываемся. Но до самых Лотошников никаких странностей не замечаем. Зайдя в деревню, Яр звонит Марии.
— Мы пришли. Вы нас проводите?
Женщина появляется спустя несколько минут. Кряхтит от мороза, кутается в пуховый платок.
— Совсем зима в этом году с ума сошла. Лютует…
Мы киваем и идём вслед за Марией практически до противоположной окраины. В дом нас пускают сразу же, без всяких расспросов и ведут прямиком к пострадавшей. На кровати посреди комнаты сидит молодая женщина и безумными глазами смотрит в стену. Её губы всё время шевелятся в беззвучном шёпоте. Тёмные длинные волосы всклокочены, всё лицо и тело в мелких воспалённых царапинах. Мы просим оставить нас с женщиной наедине. Сажусь перед ней на корточки, накрываю её ладони своими и ласково говорю:
— Мы помочь пришли. Расскажите, что с вами произошло? Кто обидел?
Она переводит безумный взгляд на меня, продолжая что-то беззвучно шептать, а потом начинает плакать с подвываниями.
— Это он за мной пришёл. Наказать… забрать с собой. Я знаю… знаю. Грех на мне!
— Кто пришёл? — пытаюсь успокоить несчастную, гладя по руке.
— Ребёночек мой! — всхлипывает. — Убила я его. Летом убила… отвар ядовитый выпила. Не могла его сама воспитывать. Не потянула бы… да и позор такой! — женщина хватается за голову и начинает раскачиваться из стороны в сторону.
— Но на вас же несколько странных зверей напало, — вклинивается Яр. — Вы сами вчера говорили.
— Несколько… несколько. Так думаете, я одна дитя извела. Вот они и пришли. Всем отомстят, всех нерадивых матерей сгубят!
— Как вас зовут?
— Галина.
— Мы вам поможем. Верите? Никто вас не сгубит. Деяние на вашей совести останется, конечно… — осекаюсь. Вижу, как искренне женщина переживает. Не в праве я её осуждать. Сама думала… даже вспоминать не хочется.
Галина снова начинает подвывать. Ярик достаёт банку с какой-то мутно-зелёной субстанцией и протягивает мне.