Ученица волшебника
Шрифт:
Это не остановило волков, беззвучной серой массой они бросились в атаку. Первого ординатор сбил ударом топора, но следующий за ним вцепился в топорище и повис на нём всем весом. Себастин попытался его стряхнуть, и на какой-то момент упустил из виду матёрого вожака. Тот молниеносно прыгнул.
— Нет! — взвизгнула Труда, и метнула попавшее под руку полено в зверя.
Кусок дерева угодил не в волка, а в Себастина, заставив того качнуться, и вместо горла жёлтые волчьи клыки скользнули по обнажённому плечу,
Ординатор левой рукой выхватил из-за спины кинжал и несколько раз полоснул висевшего на топоре волка. Третий взмах достиг цели, и зверь, хрипя, тяжело упал на рассыпанные под ногами щепки.
Промахнувшийся вожак припал к земле, вздыбив шерсть, и остекленело глядя на ординатора. Остальные волки неуверенно топтались позади. Два самых крупных, не считая вожака, зверя лежали на земле мёртвыми.
— Труда, прячься, живо! — крикнул Себастин, — я их задержу.
Девушка схватила прислонённые к стене вилы и бросилась на волков.
— Назад! Куда?! Назад!
— А-а-а-а!!
Труда с криком попыталась ткнуть вилами одного из зверей, но тот с лёгкостью увернулся. Она потеряла равновесие и упала на колени.
— О, нет! Зачем?! — вскрикнул Себастин.
Волк лишь обнюхал Труду и снова обернулся к ординатору. Испуг на лице Себастина перешёл в удивление.
Труда упрямо поднялась на ноги и направила следующий удар на вожака. Тот уклонился, схватил рукоять вил зубами и с неожиданной силой вырвал оружие из её рук, так что та опрокинулась навзничь. Зверь взмахом головы отбросил вилы и бросился к девушке, но топор Себастина достиг его шеи чуть раньше, чем клыки сомкнулись на горле Труды. Отрубленная голова вожака упала ей на грудь, сухо клацнув зубами.
Себастин резко повернулся к волкам, удерживая топор двумя руками. Звери пятились. В их зрачках тупое остекленение сменял испуг. Ведшая их сила отступила, и они врассыпную бросились в лес.
Ординатор выпустил топор и упал на колени. Труда отбросила волчью голову и прижалась к Себастину.
— Я думала они тебя разорвут.
— Я тоже… — он тряхнул головой и строго посмотрел на девушку, — но это не повод так рисковать! Я же тебе сказал, чтобы ты пряталась. Ты цела? Ты же вся в крови!
— Это волчья, — прошептала она…
Себастин поднялся, и посмотрел на три лежавших перед ним серых туши.
— Ничего не понимаю. Первый раз вижу таких странных волков.
Он почесал в затылке и добавил.
— И куда только запропастилась эта Ординатура. Они уже дней пять как должны были здесь быть… Неужели с моим письмом что-то случилось?
Глава 11
Тоутон хмуро разглядывал дверь камеры.
— Крепкая, — вздохнул Грен, — старая, но ещё крепкая…
— Шам вижу, — Тоутон сплюнул, и осуждающе
Тот ничего не ответил.
— И кто меня жа яжык тянул, — продолжил лучник, — школько ведь уже обещал не ввяжыватьша…
— Да ладно тебе, — проворчал Грен, — кому-то должно было повезти. В этот раз не нам…
— Да жнаю, — Тоутон пнул дверь ногой, — никуда я бы ваш одних не отпуштил. Но вшё равно обидно.
В зарешечённом окошечке в стене показалось широкое лицо, густо заросшее рыжей бородой и усеянное веснушками. Оно внимательно разглядывало пленных. Потом поинтересовалось.
— Эй, земляк. Мечник. Я тебя помню. Ты ещё в роту вербовался.
Грен кивнул.
— Жалко тебя к нам не взяли, — посетовал рыжий, — так бы ты с этой стороны решётки остался. А ты чьих будешь?
— Я Грен. Из сыновей Лейта.
— Сыновей Лейта, которые из Малого Замка, сыновей Лейта, которые с Вершин, или сыновей Лейта, которые из Озёрной долины?
— Из настоящих сыновей Лейта. Из Малого Замка, старшего семени Лейта, сына Олфа Чёрного, короля Озёр. А ты сам кто будешь? Почему я должен называться первым?
— Я Броган из сыновей Конха. Мой род идёт от старых королей Дикого Пика. Мои предки жили в горах задолго до того, как твои вылезли из чернолесских болот, мечник.
Обычно молчаливый и спокойный Грен побагровел.
— Мои предки еще двадцать поколений назад выбили твою родню из Седых гор, и загнали в скалы и ущелья за Озёрами! Место моего клана в Долине Королей выше твоего.
— Безродные разбойники! — зарычало рыжее лицо за окном, — вы одной крови с людьми равнины! Ваше место у дверей, а не у очага!
— Раскрашенные голодранцы! — Грен вскочил и подбежал к оконцу, — гномское отродье!
Рыжее лицо исчезло.
— Не надо было так, — покачал головой Тоутон, — жемляки же, вдруг он бы нам помог чем…
С улицы донеслось рычание горца:
— Откройте! Выпустите его оттуда!
— Хотя ш другой штороны… — Тоутон внимательно посмотрел на дверь, которая слегка подёргивалась.
— Выпустите эту белобрысую жердь, я его голыми руками порву! — раздавалось из-за окованных ржавым железом досок.
Грен забарабанил в дверь изнутри, сопровождая это многословными пояснениями того, что он думает о потомках Конха и ещё какого-то Эснеха.
— Дикие люди, — вздохнул Тоутон, — одно шлово, горцы. Разве ж можно так нервничать из-за королей, чьи кошти иштлели много веков назад?
С улицы донёсся плеск воды и фырканье. Потом пара невнятных ругательств.
В оконце снова возникла конопатая физиономия. На этот раз борода потемнела и слиплась от вылитой на неё воды.
— Я ещё с тобой разберусь, — пообещала она, мрачно сверкая глазами, и исчезла.