Ученик дьявола
Шрифт:
— Нет, Лоуренс, — не отступала Марджери. — Надо отдохнуть.
— Но я ведь уже выздоровел, Марджери!
— Ты ослаб от лихорадки. Еще полчаса назад ты вообще не мог пошевелиться.
— Все уже прошло!..
— А ну лежать! Из постели ни шагу!
— В таком случае, кто-то должен составить мне компанию! — Рассмеявшись, он опрокинул ее на кровать рядом с собой. — Ослабел, говоришь? — спросил он, жарко целуя ее в губы. — Единственную лихорадку, которой я томлюсь, даришь мне ты, Марджери. Ну же, любимая! Помоги мне восстановить силы.
Протестующие
— Простите, я за сущей безделицей: вы забыли мне заплатить.
Николас Брейсвелл запил остатки ужина глотком эля, Оуэн Илайес все еще бодро работал челюстями, а Дэйви Страттон даже не притронулся к еде.
— Давай, паренек, чего сидишь, — подбодрил мальчика Николас.
— Я не голоден.
— Ну же, Дэйви, — подтолкнул мальчика локтем Оуэн. — Поешь. Так хоть согреешься.
Мальчик отправил в рот маленький кусочек, без видимого удовольствия прожевал его и снова замер. Николасу не терпелось услышать рассказ мальчика о его приключениях, однако он решил не торопить Дэйви. Паренек еще не оправился от потрясения, да и присутствие двух слуг не вызывало на откровенность. Ромболл Тейлард отвел комедиантов на кухню, после чего исчез, наказав повару накормить гостей и проводить их в комнату на ночлег. Теперь троица сидела за столом в углу главной кухни и трапезничала в тени свисавшей с крюков дичи, вдыхая целый букет чарующих запахов.
Когда актеры покончили с ужином, слуга указал маленькую дверцу, от которой вела вверх шаткая винтовая лесенка. Их провели с черного хода в комнату для слуг, которую приготовили и прибрали в явной спешке. Дрожащее пламя трех свечей осветило маленькую узенькую комнатенку с кривым полом, продуваемую сквозняками. Две кровати были застелены свежим бельем, в углу примостилась третья, маленькая кроватка на колесиках — для Дэйви. На крошечном столике у стены стояли кувшин с водой и таз, под ним — вместительный ночной горшок. Оуэн Илайес первым делом заметил именно этот предмет. Ткнув в него пальцем, он произнес:
— Нужно изрядно постараться, чтобы заполнить его до краев. Интересно, сколько обычно здесь спит народу?
— Думаю, по двое на каждой кровати, — предположил Николас.
— А то и по трое! Ну что ж, — вздохнул он, усаживаясь на кровать. — На одну ночь сойдет. Жестковато, конечно, да не привыкать. А вот спать одному мне приходится редко. — Он озорно поглядел на ученика: — Не хочешь, Дэйви, прилечь со мной?
— Нет, нет, нет! — Мальчик с опаской встал за маленькой кроваткой. — Я лучше здесь…
— Да я тебя не укушу, — весело пообещал Илайес. — Ну а если и укушу, то совсем не больно. И даю тебе честное слово не целоваться. Ну разве что ты сам попросишь!
— Оставь его, Оуэн, — проворчал
— Надеюсь, не слишком и еще сможет поведать нам, что же произошло. Не знаю, как ты, а лично я не верю ни единому слову его отца. Пони не понес.
— Понес, — упрямо произнес мальчик. — Огонек пустился вскачь, я ударился о ветвь и вылетел из седла.
— Так с чего он понес, Дэйви? — спросил Николас.
— Не знаю.
— Тебя не было несколько часов. Где ты пропадал?
— Не знаю, — твердил мальчик. — Не помню.
— Мы думали, ты от нас сбежал. Так?
Дэйви помотал головой.
— Ты напросился с нами в Эссекс, чтобы удрать?
Тот же ответ. Николас сдался:
— Ты, я вижу, устал. Поспи. Обо всем поговорим утром.
Поняв, что на сегодня расспросы закончены, Дэйви с облегчением стал раздеваться. Мужчины тоже приготовились ко сну. Николас чувствовал, что ученик лжет. Единственный способ узнать истину — завоевать доверие мальчика, убедить его, что он среди друзей. Поведение Джерома Страттона красноречиво говорило о непростых отношениях с сыном и еще раз убеждало, что Дэйви вступил в труппу не по своей воле. Однако теперь мальчик был членом «Уэстфилдских комедиантов» на законных основаниях, и нужно следить, чтобы он не сбежал. Николас решил впредь быть более бдительным.
— Спокойной ночи, Дэйви, — проговорил он.
Ответа не последовало.
— Он уже спит без задних ног, — решил Илайес. — Устал как собака. Судя по его виду, пришлось мальчонке несладко.
Илайес затушил свечи и забрался в постель. Николас долго слушал, как валлиец ерзает, устраиваясь поудобнее. Наконец он угомонился. Николас почти задремал, как вдруг услышал шепот Оуэна:
— Ник, ты спишь?
— Еще нет.
— Думаешь, мы когда-нибудь узнаем, почему он сбежал?
— Мистер Страттон уж точно об этом не расскажет.
— Я бы у него не стал спрашивать, даже какой сегодня день недели, — пробормотал Илайес, снова заворочавшись под одеялом. — Он бы наверняка содрал с меня плату за ответ. Купцы все одним миром мазаны. Вруны и обманщики.
— Оуэн, тише.
— О Страттоне можно говорить все что угодно, Дэйви не обидится. Ты видел эту парочку своими глазами. Любовью там и не пахнет. Кроме того, — он подавил зевок, — парнишка спит мертвым сном.
— Так и не буди его, — прошипел Николас.
Через некоторое время Илайес снова заговорил:
— Этот сэр Майкл — сущий безумец. Стрелять ночью из пушки по озеру, чтобы разбить лед? Я едва не расхохотался. А зачем ему столько оружия?
— Ему интересно.
— Оружие — оно для того, чтобы стрелять, а таких добродушных малых, как он, я в жизни не видел.
— Он наш заказчик, поэтому мы должны принимать его таким, какой он есть. Своим приглашением Гринлифы спасают «Уэстфилдских комедиантов», не забывай. Может, он и чудак, но мы не должны обращать на это внимания. — Николас помолчал. — А вот кто вызывает у меня беспокойство, так это управляющий.