Ученик Рун. Том 2
Шрифт:
Витати покачала головой, приняла из рук разносчика кружку пива и сделав глубокий глоток, сказала:
— Это все потому что вы, печатники, насилуете магию. Пытаетесь уместить руны в какие-то придуманные вами границы, подчинить их, запереть в своих контурах. Вы даже силу через каналы пропускаете — будто пропихнуть пытаетесь, вместо того, чтобы открыться ей и позволить течь свободно. Ты не чувствуешь руны, не хочешь их чувствовать, вот у тебя и не получается колдовать. Впрочем, как и у большинства прочих печатников.
Ответить на это мне было нечего. Не чувствую руны? Может быть. Но я знал, что такую печать можно сотворить, значит, надо попробовать
Слова Витати изменили мое отношение к колдовству второй печати. Может, винефик права, и вместо того, чтобы попытаться нащупать строгую точку расположения руны, мне стоит попробовать почувствовать ток ее силы?
Я поднял руки и начал выводить голубые контуры. Внешний, внутренний. Теперь руна Эонх, ближе к центру, но не жестко, я потом найду точку баланса. Рядом — руна Рад, которая сразу же приходит в движение, отталкивая прочь своей сестрой по охранному ряду.
Но вместо того, чтобы пытаться удержать контуры, я опять направил ток силы на руны. Это же просто поток, я понимаю, как он работает на примере дикого щита Ур. Так почему я не могу просто подтолкнуть Рад и Эонх на свои места, туда, где они найдут точку баланса?
Выглядело это так, будто бы я вожу ладонями по поверхности воды. Вся печать ходила ходуном, рябила, рискуя вот-вот развалиться, я же старался удержать руны внутри контура и найти так необходимую точку баланса. Ощущалось и напряжение в каналах — сила, что я пропускал сейчас сквозь печать, отдачей била в руки при любом неловком движении. Но вот, давление внезапно исчезло, а обе голубые руны замерли в воздухе, придя в полное равновесие.
Получилось!
Стараясь даже не дышать, я аккуратно снял руки с плоскости печати и потянулся магической силой к зоне между внутренним и внешним контуром. Насытить его силой, а потом — привести заклинание в действие.
Я стоял у самого порога, так что в момент, когда внутренний контур был разорван и на пол лег охранный контур с парализующей печатью Эонх, я оказался за его пределами. Теперь любой, кто посмеет войти внутрь, застынет каменным изваянием на несколько минут — достаточно, чтобы Ирман схватил свой боевой амулет и покрошил бандита, что пытается добраться до учителя, как кочан капусты.
А если надо будет снять печать — достаточно позвать Витати. Пара движений ладонями, и ее Вун разорвет заклинание на части, будто бы его тут и не было.
Теперь учитель был в безопасности. А мне стоит вздремнуть — слишком долго я дышал сладким дымом дурманящего желтоцвета.
Глава 2. Белый свет Вун
За полторы недели, что мы провели на постоялом дворе, охранный контур, установленный в комнате учителя, срабатывал дважды.
Первый раз в капкан охранного заклинания попался сам Ирман. Слуга заступил за границу печати, что заходила в его комнату через стену, из-за чего и получил целую порцию непередаваемых впечатлений. По словам самого Ирмана, он чуть не помер там, в комнате, замерший как каменное изваяние и сосредоточенный лишь на том, чтобы сделать очередной вдох сжатой руной Эонх грудиной.
Так как мы с Витати лишний раз Ирмана не беспокоили, то и простоял он так, кряхтя и хрипя, все время действия заклинания — добрых четверть часа.
— В следующий раз будь аккуратнее с колдовством, Рей! Я просил поставить сигнальный контур, а не расставлять на меня ловушки! — рычал мне в лицо противный слуга,
Я стоически выслушивал брань Ирмана, дочь Келанда же откровенно забавлялась, наблюдая за ситуацией со своего лежака.
— Так смотреть надо было, где круг начинается! — попытался я дать отпор, чем привел слугу практически в бешенство.
— Ты должен думать своей пустой башкой о последствиях! Ты ученик мага, а не я! — прошипел Ирман.
— Хорошо! Хорошо! Как обновлю печать, поставлю еще одну — просто сигнальную! На шаг шире! Так пойдет?!
— Пойдет! — резанул слуга и вышел, хлопнув дверью.
Из коридора еще пару мгновений доносилось ворчание слуги, после чего хлопнула вторая дверь — уже в комнату Осиора, после чего все стихло.
— И долго это будет продолжаться? — спросила Витати. — Насколько я помню планы твоего учителя, мы должны были за шесть недель добраться до восточного побережья, а там по тракту — к Шамограду. А мы уже неделю торчим здесь. Он вообще как, оклемается?
Ответа на этот вопрос у меня не было. Как долго Осиор пробудет без сознания? Поясной маг до сих пор валялся в бреду, а когда приходил в себя, начинал выть от боли. Желтоцвет мы использовали сейчас даже не как дурман, что притуплял чувства, а вообще, как снотворное. Но долго так продолжаться не может, ведь пыльца, как говорили в порту Нипса, мозги в кашу превращает. А учитель был нужен нам в здравом уме, нужен мне.
— Не знаю, надеюсь, скоро, — пожал я плечами.
За прошедшую неделю Ирман пару раз выбирался в город и нашел для нас транспорт — старую почтовую повозку с крытым верхом и пару лошадей к ней. На эту покупку ушла почти половина оставшихся у нас денег — пятнадцать полновесных. Хотя я уверен, прижимистый Ирман еще не менее дюжины монет спрятал в каком-нибудь дальнем конце сундука, на самый черный день.
Почему выбор пал на такой транспорт? Как справедливо заметил слуга, я держаться верхом не умел, да и учитель, даже если придет в себя, сесть в седло сможет не скоро. Так что лошади для всех четверых отпадали — хотя Витати, узнав, что ей, уроженке степей, придется трястись в какой-то телеге, очень яро запротестовала. Но тут ничего не попишешь — деньги, что мы отложили на путешествие, сейчас сжирала дорогостоящая аренда, ведь драли с нас по двенадцать серебрушек в день без учета еды. И это при учете, что Ирман сходил на рынок, к столам менял, и перевел деньги Лаолисы в имперскую монету, не давая больше трактирщику задирать цену из-за «неправильного» серебра. Благо, что хоть система монетного счета в Дагерии была такой же, точнее, это весь прочий континент считал так же, как и в Империи.
А вот во второй раз в мою охранную печать, которая, кстати, с каждым разом давалась мне все легче и легче, попал тот, кого мы вообще не ожидали увидеть замершим посреди комнаты. В ловушку печати Рад-Эонх угодил сам Осиор.
Как выяснилось, поясной маг в полубредовом состоянии решил, что может сам добавить пыльцы желтоцвета в курительницу, что стояла как раз в том углу комнаты, что был закрыт защитным контуром. Мы все в это время были в комнате Ирмана — слушали рассуждения слуги о том, как будем транспортировать учителя в Бенжу, и что нам может понадобиться в пути. Так как звук собственного голоса слуге очень нравился, то наше «совещание» крайне затянулось и в тот момент, когда в комнате зажегся голубой охранный контур, я едва не выдал своей радости. Хотя свидетельствовало это о том, что кто-то пролез в комнату учителя.