Ученик. Второй пояс
Шрифт:
Я хмыкнул, шагнул вслед за послушником. Он недолго вёл меня по коридорам павильона. Замерев у очередной двери, негромко произнёс:
– Старший, новый ученик на осмотр.
– Да, входите.
Послушник толкнул дверь, коротким движением руки предложил входить первым.
Я так и сделал, а пройдя пять шагов, склонился в приветствии идущих:
– Старший.
За столом, обложенный десятками книг и свитков, с кистью в руке сидел пожилой идущий. В красном халате. Да ещё и Возвышением не меньше, чем пятая или даже шестая звезда. Ведь глубина
Попечитель отложил кисть на особую подставку, откинулся, оглядывая меня, я ответил тем же самым.
Он не носил усов или бороды, на вид я бы дал ему лет шестьдесят. И тёмные волосы с зеленью стихии, и брови его уже седы. Бледные губы сжаты в ровную линию, но вместе с чуть оплывшими чертами лица создавалось ощущение лёгкой, всё понимающей и всепрощающей улыбки. Может быть, улыбку я видел в его серых, выцветших глазах?
Спустя пару вдохов он довольно прищурился:
– Ах, какое наслаждение видеть в рядах учеников новые лица. Да ещё и с таким хорошим талантом. Осмотр значит? Верное решение, Римило. Разве может лекарь назначить верное лечение, если даже не видел пациента?
Я, который не раз слышал подобное из уст Рейки, вечно клянущей мою торопливость и желание решить всё просто голой силой и техникой посильней, улыбнулся. Но с трудом. Уж слишком тяжело отказываться от вещей, которые уже словно вросли в саму мою суть.
Слишком много тайн скрывает в себе моё тело.
Но и с этими тайнами я уже не раз обжигался.
Орден же уже много мне дал. Большая площадка медитаций, где собирались по утрам и вечерам ученики всех Павильонов, была разделена на пять секторов. В каждом из них сложена целая гора ядер нужной стихии.
Спустя две недели после прибытия в Академию нас проверили на артефактах Возвышения, который показал, что я Мастер четвёртой звезды.
Всего за две недели медитаций, как завистливо шептал за спиной в тот день наглый Митай, мой собрат по стихии.
Наверное, он думал, что если бы у меня была четвёртая звезда до поступления, то я бы не преминул всем об этом говорить. Интересно, что бы он шептал, если бы знал, что я и не думал проверять, сколько там у меня звёзд?
У меня был свой способ проверки успехов.
И главным достижением этих двух недель медитации я считал то, что сумел провести стихию по шестидесяти одному узлу Единения. И моя татуировка стала в два раза больше. Теперь она делала меня ещё сильней и быстрей, но при этом стала ощутимо поглощать нити стихии.
А ещё, освоив второе созвездие этой Формы, я научился отменять её действие и гасить узор татуировки на теле. Потому сегодня и не опасался взгляда Ираи на моё плечо.
Но что с остальным? С тьмой в моей голове, со сгустком силы Виостия?
С возрастом моего тела, который вполне может определить хороший лекарь, даже не погружаясь в меня духовным
Так что да, мне предстоит сделать сейчас очень опасный шаг, и я…
Попечитель вскинул ладони перед собой, коротко хохотнул:
– Оу-оу, полегче, Римило. Меня сейчас в спину так резануло сталью, что я вспомнил горячие деньки молодости.
Позади раздалось сдавленное проклятие. Обернувшись, я встретился глазами с послушником, в руке которого уже блестел обнажённый меч. Попечитель тут же рявкнул, едва не заставив меня схватиться за кисет:
– Замерли! Все замерли! – уже спокойней добавил. – Иритим, спрячь меч. Благодарю тебя, что привёл нашего ученика. Думаю, Римило ещё не привык быть одним из нас, а потому горяч. Оставь нас, я всё решу.
У послушника дёрнулся уголок рта, словно он хотел что-то сказать, но сдержался. Спустя вдох он с поклоном закрыл за собой дверь, оставив нас в комнате вдвоём.
Я же тоже постарался вернуть на губы улыбку. Что это я? Неужели и впрямь в моих мыслях мелькнула идея ударить Когтём попечителя, если он что-то поймёт обо мне? Что-то я слишком расслабился за этот месяц в Академии. Хорош бы я был, если бы всем направо и налево в мыслях угрожал.
Тем более, в стенах Академии, где собираюсь исправно и усердно учиться.
Попечитель тем временем негромко произнёс:
– В наши стены приходят самые разные люди. У них за спиной может быть совершенно удивительное прошлое. Иногда смешное, иногда страшное, – мгновением позже попечитель повторил слова, которые я уже слышал от попечителя Ксилима. – Но стены Ордена открыты для всех, кроме преступников, которых разыскивают в Поясе. А ты не преступник, Римило. Даже не знаю, что послужило причиной твоего намерения. Моё желание осмотреть тебя?
Я решил, что хватит молчать, чуть склонил голову, сложил руки в приветствии идущих:
– Старший. Вы всё верно сказали, но, кроме смешного или страшного прошлого, есть прошлое, которое просто хочется оставить позади. Или просто не хочется оглашать. Старший, прошу простить меня за наглость, которая толкнула меня представить в мыслях схватку с вами. Но вы правы, я предпочёл бы обойтись без осмотра.
И снова это ощущение. Попечитель просто смотрел на меня, но мне казалось, что улыбка его стала лишь шире и печальней, словно он готов подняться из-за стола и начать меня утешать. Что за дарсово наваждение? Да его губы даже не дрогнули…
Дрогнули. Попечитель вздохнул и заговорил:
– Юноша, ты пробыл в стенах Ордена всего ничего, позволь мне объяснить. Орден – это семья. А любая семья держится на единстве и доверии. Семья принимает своих членов такими, какие они есть. С их достоинствами и недостатками. С их тайнами и странностями. Оглянись. Ты в самом сердце нашего Ордена, в месте, которое и дало ему название, на горе, откуда начал свой путь основатель Ордена Дарен и его последователи, наши предки, которые и создали нашу семью. Чего ты опасаешься? Того, что твоя тайна так страшна, что мы выбросим тебя за стены Академии?