Ученик
Шрифт:
Так незаметно в делах пролетело время, и мы все той же компанией отправились на ужин домой к Цыпко. Не смог я отказать, когда так настойчиво приглашают.
Ну, что сказать про ужин и семью Ефросиньи? Было немного завидно. Мама, папа, младший брат и даже бабушка. Большая, дружная семья, которая очень тепло приняла меня. Окружили заботой, накормили от пуза и долго не хотели отпускать.
Поздним вечером я вернулся в особняк и обнаружил, что место в гараже уже занято шикарным «БМВ». Были мысли устроить Владу за это какую-нибудь пакость, но я решил не опускаться до его уровня и просто забил. Прошел через гараж, чтобы никому не попадаться на глаза, поднялся по боковой лестнице к себе в комнату и, приняв душ, лег в кровать.
Душевное
Что рассказать про завтрак? Он прошел под руководством Ольги Александровны. Она познакомила меня со своей семьей. Три мужа, две дочки, пятнадцати и девяти лет, и Влад. С некоторыми из них я раньше встречался. Несмотря на наличие мужчин в семье, Ольга подавляла. Она была не просто главой семьи, я бы назвал её, скорее, генералом в юбке. Стоило кому-нибудь начать говорить чуть громче допустимого, ей было достаточно взгляда и неуловимого движения брови — и нарушитель смиренно умолкал. Да, похоже, своих она выдрессировала по полной. Не дай бог стать зависимым от этой женщины!
После завтрака к подъезду подъехали лимузины. Следуя командам Ольги, мы расселись по машинам. Меня разместили рядом с одним из её мужей и старшей дочкой, мрачной девушкой пятнадцати лет. Дорога прошла в молчании.
Потом была торжественная церемония. Мы всей семьей стояли у гроба с телом, при этом меня ожидаемо поставили в самом конце, как самого дальнего родственника, хотя уверен, что, кроме меня и Ольги, никто из них особо с моим дедом и не общался.
Гости подходили к телу деда, прощаясь с ним, затем подходили к нам, высказывая свои соболезнования. Людей было много, и большинство из них искренне переживали из-за смерти моего деда. Здесь были и люди из высшего общества, и купцы, и простые работники. Бесконечный калейдоскоп лиц и бесед утомил. Ближе к концу церемонии появился десяток крепких немолодых мужчин. Молча попрощавшись с дедом, они подошли к нашей семье и так же молча каждому из нас пожали руки. Один из них задержался рядом со мной.
— Илья Березин, — представился мужчина, пожав мне руку, — командир отряда группы быстрого реагирования.
— Виталий, — пожал ему руку в ответ.
— Скину тебе свой номер, — продолжил он, твердо глядя мне в глаза, — многие из нас обязаны твоему деду жизнью. Если будет нужда, обращайся, — больше ничего не добавив, развернулся на месте и вышел из зала.
После окончания церемонии мы поехали на кладбище, где прошла церемония с участием церкви. После этого тело деда наконец-то захоронили в семейной усыпальнице. Я был полностью опустошен и, когда мы вернулись домой, мечтал только об одном — лечь и отдохнуть. От долгого неподвижного стояния гудели ноги, да и есть уже нешуточно хотелось. Тетушка, видя наше состояние, смилостивилась и отпустила всех, дав строгий наказ спуститься примерно через час.
Этого времени мне хватило, чтобы немного прийти в себя. Ко мне забежала Татьяна Леонидовна и принесла поднос — большую тарелку супа и чай с пирогами. Она сидела напротив и смотрела, как я ем. Осмотрев свою комнату, я понял, как много тут вещей, которые принадлежат лично мне. Попросил кухарку по возможности незаметно попросить прислугу упаковать мои вещи. Она понятливо кивнула, пообещав немедленно заняться этим.
Как оказалось, старая прислуга сидела без дела. Вместе с Ольгой сюда приехали люди из воронежского дома, по её словам, весьма заносчивые.
— Скорее всего, они тут и останутся, ведь «Владиславу нужны лучшие слуги, а не то, что тут Дмитрий понабрал», — грустно рассказала мне Татьяна. Так что, скорее всего, ей сегодня-завтра дадут расчет. Но она не унывает — хорошие повара всегда нужны.
Столько было печали в голосе женщины! Я прекрасно её понимал. Татьяна Леонидовна
Набрал Пантелея Семеновича — узнать, как у него идут дела. Тот отчитался, что все отлично — оздоровительный центр под их полным контролем, и вообще никаких проблем. Аудиторы работают, клиенты приезжают и обслуживаются. Порадовал, что бывшего директора задержали полицейские. Так что в ближайшие сутки никакая информация до Ольги не должна дойти. Тот имел неосторожность усомниться в подлинности бумаг, пытался насильно вытолкнуть бывшего мэра за порог и даже поставил синяк на руке. А это уже причинение вреда здоровью и мелкое хулиганство! Так что просидит двадцать четыре часа в отделении и заплатит штраф. Судя по довольному голосу Цыпко, он изначально что-то такое и планировал. Думаю, было не слишком сложно спровоцировать Ольгиного директора. Я поздравил его с новым местом работы и пожелал удачи.
Под конец разговора Пантелей Семенович сообщил, что забронировал для меня отдельный домик и, если что, предлагает приехать на ночевку. Заодно и помянуть Дмитрия Александровича не помешало бы. Обещал подумать.
В принципе, идея нормальная. Боюсь, Ольга будет очень недовольна, когда я не вступлю в род. Так что оставаться здесь на ночь мне не стоит. Ладно, посмотрим, хорошо, что есть запасной вариант. А то думал ехать в Екатеринодар или снять номер в гостинице, с чем могли возникнуть проблемы.
Спустился вниз, в общий зал. Людей собралось много. Вдоль стен стояли столы с закусками. На центральной стене разместили фотографию деда с черной ленточкой в углу. Гости неспешно перемещались по залу, беседуя друг с другом. Я заметил Ольгу — она стояла в окружении своих детей и старшего мужа. Поймав мой взгляд, кивнула, но в свой круг не пригласила.
Мне было не слишком уютно. Оглядывая собравшихся, я понимал, что практически ни с кем не знаком. Иногда кто-нибудь из них подходил ко мне, чтобы высказать свои соболезнования. Некоторые даже задерживались, рассказывая что-нибудь приятное о деде. Многих людей в этом зале что-то связывало с Дмитрием Александровичем. Кого-то работа и дела, кого-то личные отношения. Лишь я жил как бы на отшибе, в своем мирке. В принципе, для замкнутого подростка вполне простительно. Но чтобы чего-то добиться в этом мире, надо заводить как можно больше друзей и знакомых. Думаю, у меня еще будет время для этого.
Прошло почти два часа. Настало время официальных процедур. Все по классике: король умер, да здравствует король. Клан не может и не должен быть без главы. В аристократических родах, имеющих родовой алтарь, мы бы сейчас спустились в подвал и провели необходимый ритуал. Но в нашем случае все должно было пройти значительно проще.
Ко мне подошел старший муж Ольги, Станислав, и позвал за собой. Выйдя из зала, мы поднялись на второй этаж и зашли в кабинет деда. Здесь уже собрались все родственники, а за столом сидел мужчина в строгом костюме, перед которым лежала папка с документами. За его спиной по одну руку стоял Вениамин Григорьевич, а по другую — паладин Никанор, с которым я познакомился во время проведения ритуала у Кутыевых. Он снова был в простых одеждах, на этот раз темных. Свободные штаны, слегка распахнутая рубашка, подпоясанная широким поясом с письменами. На этот раз у него не было повязки на глазах, и мне удалось их разглядеть. Глаза у паладина были чистого голубого цвета и даже слегка светились. Никанор кивнул мне, как бы говоря, что помнит и узнал.