Ученики Парацельса
Шрифт:
"Они должны одновременно проводить какие-то опыты на имитаторе. Иначе вывели бы данные на магнитную ленту, потому что перфоратор используется только при работе с имитатором", - размышлял профессор. Неожиданно дверь лаборатории открылась, и Доб едва успел отскочить в тень. Цифрой спокойно прошел по коридору и закрыл за собой дверь. Доб выскочил из-за угла и бросился следом за ним. Открыв дверь коридора, заметил уплывавшую кабину грузового лифта. Не раздумывая, он принялся считать вспышки лампочки таким образом он мог хотя бы приблизительно определить этаж, на который спускался цифрой. "...Девятнадцать... двадцать... двадцать один... двадцать два... значит, либо на первый этаж, либо в подвал", - подумал он. Первый этаж, пожалуй, исключается.
Выскочив из лифта, Доб махнул рукой Фрею. Тот быстро встал со своего кресла. Когда Фрей приблизился, профессор тихо спросил его:
– Ключ от подвала у вас?
– Нет. Он всегда открыт. Директор...
– Да, конечно, Фрей, - прервал его Доб.
– Подождите меня здесь. Я быстро вернусь.
– Но кто...
– Не сейчас, Фрей. Погодите немного, - бросил Доб уже на ходу.
Дверь в подвал действительно была открыта. Доб вдруг почувствовал себя не в своей тарелке: холодный воздух, слабые голубые лампочки, ряды одинаковых голубых дверей в пустом коридоре и эхо нетвердых шагов пробудили в нем беспокойство. Он ускорил шаги и свернул налево - в другое крыло. Неожиданно ему показалось, что издалека донесся какой-то незнакомый звук - словно бы плач или скорее стон. Он остановился и, зажмурившись, напряг слух. В ледяной тишине услышал, на этот раз уже четче, тихое плаксивое бормотание, медленно переходящее в монотонный затихающий стон.
Он быстро побежал туда, откуда слышался стон, но звуки шагов тотчас приглушили его, и, боясь потерять след, Доб замедлил шаги. Он был в сердце королевства цифронов. Когда он свернул еще раз, неожиданно до него снова долетел стон, теперь уже совершенно отчетливый.
Доб остановился и обернулся. Ему казалось, что звук раздавался откуда-то справа. Он сделал еще несколько шагов, теперь уже стараясь двигаться как можно тише, и заметил, что последние перед поворотом коридора двери были полуоткрыты, а противоположную стену и синюю плиту пола разрезает полоса света. Он осторожно заглянул внутрь через широкую щель.
В комнате стояло пять коек, со всех сторон окруженных имитаторами, реанимационной аппаратурой и автоматами, дозирующими физиологическую жидкость, искусственную кровь и ревитационные жидкости. На самой ближней к двери койке сидело удивительное человекообразное существо. Огромная безволосая голова с сильно стесанным лбом, покрытым густой сетью голубоватых прожилок, ясно видимых на фоне светлой, почти прозрачной кожи, была опущена на щуплую грудь. Такая же щуплая, как бы недоразвитая рука свободно лежала на коротких ногах, бессильно свисающих с низкой койки. Доб с ужасом увидел, как это существо, сидящее к нему боком, покачиваясь, выдавливало из себя плаксивые звуки. Огромная голова, которую не в силах была удержать слишком тонкая шея, при этом как-то странно дергалась.
Доб также заметил, что на соседних койках находились похожие на первое существа, но они были опутаны проводами капельниц, имитаторов и дозиметров. На горящих экранах имитаторов извивались энцефалоскопические изображения. Шел процесс преданимации...
Доб очнулся. До сих пор он как бы только регистрировал увиденное. Шок был настолько сильным, что он не мог даже осмыслить то, что увидел. Несомненно было одно - существа эти созданы искусственно, из мертвых белковых протезов, воспроизведенных в других лабораториях и ждавших оживления после того, как откроют аксон. Но как же их оживили?! Без аксонов?.. Это невозможно. Тот, кто их создал, предварительно должен был создать аксон!
Тут за спиной Доба открылась дверь.
– Ну и что, профессор, что?
– старичок буквально сгорал от любопытства. Доб под маской безразличия с трудом скрывал волнение, но заставил себя спокойно ответить:
– Ну что ж, Фрей... Как я и ожидал, друзья решили преподнести мне сюрприз. Наконец нашли то, что мы искали столько лет. Не хотели говорить мне сразу, но благодаря вам я теперь знаю все...
– Это мой долг, профессор! Обязанность...
– портье расцвел.
– Да, да, Фрей. Только, видите ли, работа еще не доведена до конца, на это потребуется несколько дней. Я хотел бы, чтобы вы пока никому не говорили ни слова! Понимаете - здесь все только этого и ждут: это и для других должно быть неожиданностью, особенно для Таямы...
– Конечно, конечно!
– воскликнул портье.
– Это понятно! До тех пор пока вы сами не сочтете нужным открыться, я буду молчать! Я понимаю, - он приблизил лицо к уху Доба.
– Тайна! Конечно же, тайна! Но...
– он покрутил головой и беззвучно засмеялся: - Но директор так обрадуется! Он так ждал! То-то будет ликование! Ведь я всегда знал...
Доб нетерпеливо прервал рассуждения портье:
– Да, Фрей, конечно. Только пока, как уговорились, никому ни слова. А я о вас тоже не забуду. Впрочем, я забегу сюда сегодня еще разок после обеда или вечером... Ну, а сейчас мне уже пора. Спокойной ночи, благодарю. Вы очень наблюдательны, Фрей!
– похвалил Доб вконец растаявшего старичка.
Хоть Доб и был страшно утомлен, он не заснул до утра. Времени оставалось в обрез. Необходимо было принять решение, но еще до этого он должен был осознать, что же он увидел. Одно было несомненно: кто-то уже знал, как создать аксон. Без этого не ожил бы ни один мускул, ни одна клетка существ, которых он видел. Доб не мог сообразить, кто из нейрофизиков был настолько заинтересован в проведении столь секретных исследований, чтобы работать в подземелье, не приспособленном для проведения экспериментов и для пребывания людей. Вдобавок Доб сразу заметил, что здесь работала аппаратура, давно уже убранная из лабораторий института. Иначе говоря, таинственный исследователь, по приказу которого работали цифроны, должен был до начала работ запланировать модернизацию аппаратуры и восполнить недостатки старой соответствующим образом обученными цифронами.
Ну, и, наконец, самое важное: зачем, черт побери, созданы эти существа? Дикая шутка? Непродуманный эксперимент? А может, сумасшествие? Ведь уже давно была доказана бессмысленность создания искусственного человека. Давно уже стало ясно, что природа разрешила эту проблему наилучшим из возможных способов. Таким образом, создание "идеального" искусственного человека было таким же бессмысленным шагом, как и попытка создания в лаборатории пшеницы, ничем не отличающейся от естественной. Ну, и, наконец, проблемы этического характера: Доб не забывал слов старого профессора Хиггса о том, что, вероятнее всего, такие эксперименты приведут к созданию идиота. А тогда вопрос уже приобретал совершенно другой характер: в соответствии с нашими собственными убеждениями этот искусственно зачатый человек тоже был настоящим. Стало быть, таким образом создали бы еще одно несчастное существо, которое нельзя было ни уничтожить, ни разобрать на составные части. Значит, не следовало давать жизнь тем, для кого лучше было бы вообще не существовать. Все считали, что такая постановка вопроса правильна и гуманна, и никто не слышал о каких-либо протестах, а тем более опытах биофизиков в этом направлении. Вот почему Доб так ужаснулся при мысли о встрече с таинственным исследователем. Он решил, что либо тот не в своем уме, либо...