Ученики Ворона. Черная Весна
Шрифт:
Новый хозяин родового гнезда Монбронов вошел в залу, прошествовал к массивному дубовому креслу, стоящему во главе стола и плюхнулся в него.
— Это-то понятно — Гарольд взял ломоть хлеба из плетеной корзины и с аппетитом отхватил зубами сразу половину его — А что еще?
— Еще? — дядюшка гулко рассмеялся — Еще он получит руку моей дочери. Единственной, прошу заметить. Правда, это только пока, надеюсь, что чрево твоей матушки еще способно к деторождению.
— Мы даже уже обручены с Лизелоттой, дорогой братец — добавил Генрих — Да-да. И в брачном договоре, который
— Ну и еще кое-что он получил, по мелочам — закончил дядюшка благодушно — Но в целом твой брат, любезный племянничек, очень и очень неглупый малый. Кстати, если бы даже ты не отправился учиться на колдуна, то для тебя и твоего отца все равно дело кончилось бы почти тем же самым, что и теперь. Ну, единственное что ты умер бы в корчах и слюнях, от жуткой боли в животе. Я человек не злой, мой брат не мучался. А вот Генрих — он другой.
Мать Гарольда издала горловой звук, дядюшка сурово на нее зыркнул и женщина испуганно замолкла.
— Да, Генрих другой — согласился с ним Гарольд — Совсем другой. Эраст, ты прости меня.
— Не понимаю, о чем ты — потянулся я за куском хлеба, уже отлично понимая, что разносолов нам не видать — Разве что за скудность стола извиняешься. Так это не твоя вина, а твоего родича, пригласившего нас на завтрак. Прижимист он оказался.
— А что переводить на вас еду? — даже как-то удивленно ответил дядюшка Тобиас — В «Башне-на-Площади» вас покормят. Я слышал, что наш славный король на ее узниках не экономит, он считает, что особо опасные преступники, те, что приговорены к смерти, должны в полной мере ощутить его доброту и сердечность.
Не очень приятное название — «Башня-на-Площади». Да и упоминание про смертные приговоры мне не очень понравилось.
— Значит, все уже готово — подытожил Монброн — Надо же, я сам сунул голову в петлю.
— Вернее, сделал шаг к эшафоту — поправил его Тобиас — Одно из требований Генриха — публичная казнь. Четвертование или колесование, тут уж как судьи решат. Его оба варианта устраивают. Плюс, естественно, ошельмование и лишение дворянской чести.
— Это как? — изумился я — Как девку чести лишают — это понятно. Но тут-то как? Или я чего-то про Силистрию не знаю?
— Будет написан королевский указ, что я отныне лишен права носить родовую фамилию, лишен права проживать в столице и еще много чего лишен— объяснил мне Гарольд — Крайне унизительная процедура, поверь мне.
— Ну, положим, убить здесь нас может и получится. Если прямо сейчас и здесь — скептически произнес я — Хотя… Не факт. Да и толку вам от того? Вы все одно нашей смерти не увидите. Ты не обижайся, Гарольд, но братец твой слизняк, мы его прикончим сразу, без особых хлопот. Я его сам и прирежу, чтобы тебя совесть не мучала. С дядюшкой хлопот побольше будет, больно он толст, но тут главное брюхо вспороть, а там он сам богам душу отдаст. А дальше… Да по трупам до входа пройдем, не в первый раз.
Про магию я упоминать не стал, ни к чему это. Хотя, если дело и впрямь дойдет до драки, я ее в ход пущу непременно. Того же дядюшку ей попотчую.
Дядюшка
Скрипнули двери, и в зале сразу стало многолюдно. Причем все вновь прибывшие держали в руках арбалеты, болты которых были направлены на нас.
— Кстати — неплохая альтернатива, братец — заметил Генрих — Мне это невыгодно, но тем не менее. Это легче и проще, чем свидание с палачом на Судной площади.
— Легче — признал Гарольд — И проще. Но я за последние два года очень отвык от очевидных вещей. Жизнь, знаешь ли, как-то все так хитро выворачивала, что простые пути стали казаться не слишком верными. Да вот и сейчас — казалось бы, мне надо вынуть шпагу, попробовать убить тебя и получить десяток арбалетных болтов. Все так просто. Но в чем смысл? Ты уцелеешь, поскольку я не успею этого сделать, у меня же шансов остаться в живых не будет вовсе. Если же я не стану пробовать тебя убивать, то и эти господа не посмеют стрелять. Нет повода.
Гарольд тянул время, это я прекрасно понимал. Ему ли не знать, что в нашем мире принято убивать без повода. Вот только чего ради он его тянул? Ждал Рози? Но, как по мне, лучше бы ей здесь и не появляться. Мы умрем — это ладно, но ее смерти я не хотел. Может, это и есть любовь? Ну, когда не хочешь смерти близкого тебе человека настолько, что будешь рад умереть раньше него?
— Племянник, заканчивай этот балаган — хлопнул ладонью по столу Тобиас — Кладите оба оружие на стол и заканчивайте пустые разговоры. И сразу — все эти «пройдем по трупам» в моем доме не пройдут. Во дворе вас ждет народу больше чем здесь. Втрое больше.
— Наши дрязги — это наши дрязги — ровно произнес Гарольд — Фон Рут тут ни при чем, как и де Фюрьи. Со мной… Будет, что будет. Но с какой стороны они в этой истории?
— Мистресс де Фюрьи и вправду ни при чем — даже как-то радостно заявил дядюшка Тобиас — Она будет гостьей в моем доме, я ее с дочкой познакомлю, а если ее родня пожалует, то и их встречу и привечу. Хоть эта Рози и из вашего колдовского выводка, но все одно она де Фюрьи. Фамилия, подкрепленная серебряными рудниками и обласканная королем. Так что за нее не волнуйся, она сейчас поплещется в мыльне, потом позавтракает, а потом… Найдем как ее развлечь. Так, что про вас она и не вспомнит. А вот приятель твой — он никто, нищеброд из лесов. Кабы он еще не видел и не слышал ничего, но это не так. Да еще и брюхо мне хотел распороть, гаденыш такой. У!
И дядюшка, наконец сняв маску добряка, оскалил зубы и замахнулся на меня своей лапищей.
— Вот, Гарольд — удовлетворенно заявил другу я — Теперь у нас равные права на то, чтобы убить его. Тебе надо отомстить за честь семьи, а мне за свою собственную.
— Идиоты — показав на нас, произнес дядюшка — Все, надоели они мне. Хватайте их.
Часть воинов дядюшки побросала свои арбалеты и кинулась к нам.
Вот тут я и растерялся. То ли доставать шпагу и дагу, то ли нет. Достанешь — получишь болт в грудь или голову. Не достанешь — считай, сдался, а я этого не люблю.