Ученый из Сиракуз

Житомирский Сергей Викторович

Кругом хохотали гости, делясь впечатлениями и показывая друг на друга пальцами. Гераклид подошел к Архимеду, который беседовал с Андронадором и Гиеронимом.

— Ты не должен глядеть в эти зеркала, — говорил Гиерониму Андронадор, — они сделают тебя уродливым и смешным в глазах окружающих.

— А я хочу! — упрямился мальчик.

— Нельзя ронять свое достоинство, — объяснял Андронадор, — люди должны видеть тебя только красивым. Потом, когда все уйдут, ты один, без свидетелей сможешь развлекаться зеркалами сколько пожелаешь.

— Тогда пусть я встану сбоку и буду смотреть отражения

гостей!

— Не получится, мой друг, — сказал Архимед, — тот, кого ты видишь в зеркале, обязательно увидит там же тебя.

— Обязательно?

— Да, это одно из первых правил катоптрики.

— А вот и нет! — заявил Гиероним. — Ты опять, Архимед, ошибся. Я велю всем стоять перед зеркалом с закрытыми глазами. И тогда уж меня никто в нем не увидит!

Андронадор подозвал Гекатея и приказал ему показать принцу зеркала отдельно за углом дома, принося их по очереди.

— Ну как тебе понравились зеркала? — спросил Архимед Гераклида, когда Гиероним с Андронадором отошли.

— Забавно. Особенно вогнутое сферическое, которое переворачивает, если смотреть издали, и увеличивает вблизи.

— Оно не сферическое, а параболическое, — поправил Архимед. — Впрочем, сферическое ведет себя почти так же. А параболическое зеркало интересно еще и тем, что сводит параллельные лучи в одну точку. С его помощью можно получить огонь.

По просьбе Архимеда круглое вогнутое зеркало перенесли на площадку и повернули к солнцу. Появившийся Гекатей начал вносить в фокус зеркала различные предметы, демонстрируя действие солнечного жара. Загорались деревянные палочки и клочки папируса, плавился свинец, был прожжен насквозь тонкий лист меди.

— А теперь, — сказал Гиерон, до этого молча наблюдавший за развлечениями, — покажи нам, Архимед, то самое зеркало, зажигающее на большом расстоянии.

Архимед поморщился:

— Это очень сложно, государь.

— Так ли сложно? Сколько тебе, Гекатей, нужно времени, чтобы показать нам это чудо? Если постараться?

Гекатей тряхнул рыжей гривой, кликнул помощников и исчез. Потом в глубине сада заскрипели ворота, послышался стук колес по камням и на площадку выкатили странное сооружение. На низкой повозке плашмя лежал круг, по сторонам которого поднимались изогнутые расставленные руки. В их позолоченных резных кулаках лежали цапфы поворотной рамы, середина которой была закрыта чехлом. Гекатей бегал вокруг, отдавая приказания. Откуда-то прикатили старую колесницу и поставили у стены шагах в пятидесяти от зеркала.

— Снимай чехол! — распорядился Гекатей.

Зрители напряженно ждали. Темное полотнище упало на траву, сверкнули ажурные переплетения рамы, стали видны оправы десятков небольших зеркал, рядами посаженных на ней. Раму с зеркалами повернули к солнцу, начали наклонять.

— Там… воздух горит! — испуганно вскрикнул Гиероним.

И все увидели, как над землей возникло прозрачное огненное веретено. Ветер взметнул пыль, и словно клубок пламени забился внутри продолговатого невесомого

облачка, таинственного и страшного.

— Навожу, — произнес среди полной тишины Гекатей и начал поворачивать раму.

Огонь дрогнул, поплыл вниз и влево, на миг озарил свесившуюся ветку дуба и упал на колесницу.

Зрители ахнули. Противоестественный слепящий свет охватил повозку, свет, от которого в глазах начинали плясать красные круги. Потянуло дымом. Бок колесницы потемнел, осыпая шелушащуюся краску, и вдруг вся она сразу полыхнула. Огонь, бледно-красный, почти невидимый в свете зеркала, заявил о себе жадным ворчанием.

— Вот это зрелище, клянусь Юпитером! — воскликнул Марк. — Послушай, подожги что-нибудь еще!

Гекатей не обратил на возглас римлянина никакого внимания. Он отвел луч вверх и распорядился убрать зеркало с площадки.

Гиерон с торжеством глядел на пораженных гостей. Он подозвал Архимеда, поблагодарил за доставленное удовольствие и вдруг спросил:

— Я слышал, будто ты сделал какое-то механическое открытие и теперь берешься самой малой силой сдвинуть любую тяжесть. Так ли это?

— Все верно, государь. Если бы у меня была другая Земля, я перешел бы на нее и сдвинул нашу! Я доказал это математически.

Гости переглянулись.

— Ну, другой Земли у меня нет, — сказал Гиерон. — А не смог бы ты доказать правильность своих выводов, переместив силой одного человека очень большой груз?

У Архимеда загорелись глаза:

— Я это сделаю! Сделаю, как только построю нужную машину.

— Хорошо, — кивнул Гиерон.

Он велел подать носилки, попрощался с приглашенными и покинул сад.

Когда гости разошлись, Архимед, присевший отдохнуть на ступеньках у колонны, подозвал Гекатея.

— Зачем ты это устроил? — спросил ученый, показав на догорающую колесницу. — Я же предупреждал тебя, что большого зеркала показывать не надо.

— Но не мог же я ослушаться царя? — возразил Гекатей. — И потом, все было сделано так быстро, что никто ничего не успел понять…

— Иногда, Гекатей, важно сохранить в секрете не подробности устройства, а сам принцип. Пусть никто ничего не понял. Но пойдет слух. Мол, где-то в Сиракузах с помощью солнца сожгли колесницу на расстоянии полета стрелы. Кто-то поверит, кто-то удивится, кто-то задумается… Поэтому поступим так, — Архимед стукнул кулаком по колену, — что было, того не вернуть. Но ты, Гекатей, завтра же разберешь зеркало!

— Уничтожить зеркало? — изумился Гекатей. — Любимую машину Гиерона?

— Любимую или нелюбимую, — сердито остановил его Архимед, — но ты сделаешь так, как я тебе сказал.

— Подожди, учитель, — не удержался Гераклид, — ведь это зеркало самое достойное из всего, что мы видели сегодня?

Архимед обернулся к ученику:

— А ты знаешь, что будет, если его направить на человека?

— Ожог, наверно, — ответил Гераклид, — но кому такое придет в голову?

— Не понимаешь? — Архимед поднялся со ступеньки. — Да ведь это оружие! Может быть, самое сильное и бесчеловечное, какое когда-либо изобреталось. Оно способно выжечь глаза, опалить кожу, заживо изжарить! Оно действует как орудие пытки, и я не допущу, чтобы им воспользовались.