Училка и Чемпион
Шрифт:
— Ну, теперь-то уж точно встала, — бурчу я себе под нос.
— Прекрасно, что ты бодрая! — продолжает мама, игнорируя мой сарказм. — Хотела напомнить, что завтра у нас семейный завтрак. Мы ждем тебя.
— Мам, я не уверена, что смогу, у меня тут… дела, — пытаюсь увильнуть, но уже знаю, что шансов нет.
— Какие дела? Люба, тебе уже двадцать шесть лет, и единственные твои дела — это школа и кошка. Тебе пора бы уже подумать о будущем! — голос мамы меняет тон, и я чувствую, как моё утреннее настроение плавно уходит
— У нас завтра будет гость, — говорит мама с ноткой значимости в голосе. — Моя коллега Антонина придёт со своим сыном. Очень умный мальчик, программист, знаешь, у него отличная работа, перспективы! Вот с ним тебе точно нужно познакомиться!
О, отлично. Значит, меня опять будут сводить с очередным "замечательным" сыном какой-то маминой знакомой. Я закатываю глаза, радуясь, что мама этого не видит. А то бы уже замечание сделала.
— Мама, — начинаю я раздраженно. — Я не нуждаюсь в новом знакомстве, особенно если это встреча под прицелом ваших ожиданий и разговоров о перспективах.
— Люба, ну прекрати, — мама явно не собирается отступать. — Ты должна наконец взять свою жизнь в руки! Нам бы очень хотелось увидеть тебя счастливой. И, если честно, пора бы тебе уже замуж выйти.
Замуж выйти! Как же они это любят! Я чувствую, как внутри начинает закипать злость. Я сто раз говорила родителям, что моя личная жизнь — это только моя личная жизнь, но, кажется, они меня слышат так же плохо, как и сестру в свою время.
— Ладно, — выдыхаю я, сдаваясь, и в этот момент ненавижу себя за то, что снова дала маме прогнуть меня. — Я приеду.
— Вот и отлично! — мама звучит победоносно. — Ты не пожалеешь! Он действительно очень хороший молодой человек. И перспективный!
Как только я кладу трубку, в голове начинается буря. Вся радость от утра выходного дня растворяется, как дым.
Ещё вчера я была в жарких объятиях Мирона, а теперь просыпаюсь в реальности, где родители снова напоминают мне, что я слишком старая, чтобы быть одной. Им всегда казалось, что "успех в жизни" — это замужество, дети и какой-то стабильный программирующий "гений" рядом.
Я подхожу к зеркалу и смотрю на себя, скептически подняв бровь.
— Что, старая училка-кошатница, так и не научилась отстаивать свою жизнь?
Они ведь и сестру когда-то прогнули. Илонка в двадцать уехала жить к морю, чтобы рисовать картины ранним утром, и подрабатывать в кафе вечером. Но родители посчитали это неправильным, а она им не посмела перечить. И что сейчас? Муж, взрослый сын, развод… Последние почти двадцать лет родители очень гордились своей старшенькой, пока той крышу не сорвало, и не укатила она с этим безбашенным на его харлее.
И тут меня осеняет мысль. А что если… Что если я приеду к ним на завтрак не одна? Что если этот утренний мальчик-программист столкнётся лицом к лицу с орангутангом-боксером?
Он, конечно, мне ничего плохого не сделал. Но и я
Прыскаю, едва представляю, как Мирон своим дерзким видом разрушает всю их идиллию, и невольно начинаю улыбаться.
— О, да, — говорю себе, поглаживая мурчащую Касю. — Это будет эпичный завтрак.
Идея приехать к родителям с Мироном настолько забавна и дерзка, что меня снова охватывает веселье. Я представляю, как мама пытается найти слова, чтобы уговорить меня остаться с "перспективным программистом", а Мирон стоит рядом, скрестив руки на груди и посмеиваясь. О, это определённо будет шоу, которое стоит увидеть.
Главное, чтобы он согласился.
26
— Минет.
— Че-кхм-го-о-о?!
Я давлюсь кофе и, кажется, никогда не смогу вдохнуть. В глотке встаёт ком, но страшнее даже не удавиться, а что Дорофеев сейчас начнёт своей боксёрской лапищей стучать по моей спине.
— Да ладно тебе, Кошка, — поднимает брови и отпивает глоток из своей чашки. — Всё равно же сделаешь.
— А ты хам, — наконец откашливаюсь и с трудом возвращаю себе возможность говорить. — Еще и самонадеянный.
— Солнышко, не будь я самонадеянным, у меня бы не было чемпионского пояса и одной офигенной училки на члене не так давно.
Вот как с ним вообще можно разговаривать?
— Ладно, — отодвигаю чашку и встаю. — Поеду одна. Пусть программист счастья попытает. А может, судьба…
— А-ну сядь, — рыкает Дорофеев, что я даже замираю от неожиданности. — Программистам там всяким она шансы давать собралась.
Сначала опошлил, потом отчитал. Отлично, я считаю.
— Во сколько надо быть у твоих родителей завтра? — тянет за руку, вынуждая снова сесть на диванчик.
— К десяти.
— В половину восьмого, значит, заеду.
Смотрю на Мирона, пока он с аппетитом доедает остатки чизкейка, и вдруг в груди тепло такое разливается.
У него ведь, наверное, по расписанию всё: тренировки, массажи там какие-нибудь, чтобы форму держать, фотосессии с фанатками типа той прилизанной блонди и тому подобное, а он готов целый выходной на меня потратить.
— Подожди, — я морщусь, пытаясь не поддаваться этому нахлынувшему ощущению тепла. Но надо убедиться, что он понимает, на что вообще соглашается. — Ты вообще осознаешь, куда мы едем? Это не просто семейный завтрак с родителями. Это… это бой без правил. Там тебя с ног до головы закидают вопросами о моём будущем, попытаются выяснить твои "намерения" и в конце, возможно, предложат подписать брачный контракт. Готов ли ты к этому, чемпион?
Мирон, не теряя своего обычного самодовольного выражения, лишь качает головой.