Училка
Шрифт:
— Тогда подумайте о ребенке. Сознайтесь, что вам страшно оставлять ее со мной, я же кажусь вам человеком бездушным, а вы уже привыкли к девочке, вам ее жалко, разве не так?
— Я этого не говорила, — вспыхнула Настя.
— Но ведь подумали?
— Подумала. А что? Я не права?
— Возможно. Так что вы решили?
— Я согласна. Нет, я должна подумать сначала.
— Вот и прекрасно, значит, договорились.
— Но я же еще не согласилась, — чуть жалобно прошептала Настя, растерявшаяся от такого
— В таком случае вы согласитесь, ничего другого вам просто не остается.
9
— И ты согласилась?
— А что мне еще оставалось делать? Марьяшка устроила целый спектакль со слезами.
— Которые моментально высохли, как только она узнала, что остается жить у тебя. Такие слезы называют крокодиловыми. Мои дети в совершенстве владеют подобными приемами. — Наталья Сергеевна слегка пожала плечами. — Так или иначе, на ближайшее время тебе не придется искать дополнительный заработок, а это уже что-то. Так чем ты недовольна?
— Это очень неожиданно.
— Я не понимаю тебя: сначала ты беспокоилась о девочке, а когда удалось найти ее отца — испугалась, что ей будет с ним плохо. Отец предлагает тебе о ней заботиться, а ты опять недовольна. Что тебя не устраивает?
— Не знаю. Я уже привыкла к Марьяшке.
— А твоя мама?
— Она с ней воюет. Пытается перевоспитать уже сложившийся характер.
— Ну и как?
— С переменным успехом. Но мне кажется, что Марьяшке удается порой поколебать мамину уверенность в ее абсолютной правоте.
Наталья Сергеевна рассмеялась, поставила на стол чашку с традиционным свежезаваренным чаем. Раздался осторожный стук, дверь учительской открылась, и в нее вошел невысокий мальчик в синем свитере и черных брюках.
— Добрый день, Наталья Сергеевна! Здрасте, — кивнул он в сторону Насти. — У меня сегодня день рождения, вот, угощайтесь. — Он положил на стол горсть конфет и быстро вышел.
— Спасибо, Женечка! Вот видишь, и конфеты к чаю. Совсем другое дело. Настюша, я давно у тебя хотела спросить, как выглядит этот господин Елизаров? И сколько ему лет?
— Сколько ему лет? Не знаю, думаю, за тридцать. Он довольно высокий, глаза серые, а может быть, зеленые. Нос прямой, упрямый подбородок, да, и он постоянно почесывает указательным пальцем переносицу, когда о чем-то думает.
— Исчерпывающий портрет. Вопрос только, когда тебе удалось столько заметить?
— Наташа, перестать надо мной смеяться, мне сейчас совсем не до шуток.
— Так когда появится вновь обретенный папаша?
— Недели через две. Лучше скажи мне, куда мне поехать, чтобы купить одежду для девочки? В «Детский мир»?
— Я обычно покупаю на толкучке, там дешевле. Что ты на меня так смотришь? Поезжай на вещевой рынок.
— Но там не дают чеков! Как же я
— Он требует с тебя отчетность?
— Нет, но мне самой неудобно тратить чужие деньги, должна же я как-то учитывать расходы. Девочку нужно одеть, у нее почти ничего нет.
— О ее матери ничего не слышно?
— Пока ничего, Валерий Петрович заявил в милицию о ее исчезновении, я оставила свой адрес. Они сообщат, если будет что-то новое.
— А зачем твой адрес?
— Ведь девочка у меня живет, а Валерий Петрович часто уезжает.
— Что же с ней случилось?
— Кто знает… Марьяшка говорит, что раньше она не уезжала так надолго.
— А почему ты сидишь здесь? Ведь по расписанию у твоих малышей сейчас физкультура.
— Раньше бы я поехала на книжную ярмарку, а теперь сижу и жду, чтобы забрать Марьяшку после уроков.
— Такова твоя работа, ничего не поделаешь. На выходные дни у тебя тоже остается?
— Куда же я могу деть ее — отправить ночевать в пустую квартиру?
— Получается так, что у тебя совсем не бывает выходных? Ничего себе приработок! Ни минуты отдыха. Я бы ни за что не согласилась! — Наталья Сергеевна решительно тряхнула головой.
— Наташа, я вовсе не считаю эту девочку обузой. Мне доставляет радость разговаривать с ней, учить самым элементарным вещам, которых она не знает.
— Просто у тебя нет своих детей, потому ты еще не наигралась с ними. Вот были бы свои — тогда тебе бы захотелось хоть в выходные никого не видеть и не слышать.
— Не знаю, может быть, ты и права. А вот и звонок, сейчас мои малыши вернутся в класс. Ну, я пошла. До свидания.
Настя на прощание помахала рукой и вышла из учительской. Когда она вошла в класс, ученики ее были заняты поисками собственной одежды, завязыванием шнурков, упаковкой портфелей и рюкзачков. Наконец сложный процесс переодевания был завершен, с парт были собраны все учебники и тетради, найдены потерянные носки и кеды. Класс с шумом и толкотней построился и пошел вслед за учительницей на первый этаж, где их уже поджидали у входа бабушки и мамы. Подробно рассказав о домашнем задании на понедельник, Настя тепло попрощалась с озабоченными родителями и слегка ошалевшими в предвкушении свободы учениками, взяла за руку Марианну и направилась домой.
— А Костя сказал, что поедет в воскресенье в цирк, — капризно заметила Марьяшка.
— Когда твой папа вернется из командировки, ты попросишь его, и он сходит с тобой в цирк, — спокойно ответила Настя, заметив при этом, как надулись губы у ее подопечной.
— А как ты будешь меня развлекать?
— Разве я должна это делать?
— Мой папа платит тебе деньги, значит, ты должна меня развлекать.
— Кто тебе это сказал? Твой папа?
— Костя.