Училка
Шрифт:
— Но ты же можешь найти себе какое-нибудь дело. Быть нужной — это так важно.
— Боже мой, Настюха, ты до сих пор не избавилась от этого бреда, который вбивали в наши головы? Жить ради людей! Сейте разумное, доброе, вечное! Чудачка!
— Но я вовсе не считаю это бредом, я же приношу пользу людям, обучаю детей.
— Не обижайся на меня, я это со зла сказала. Ты у нас умница. — Ирина подошла к креслу, присела на подлокотник и ласково обняла Настю за плечи. — Ну а ты чего молчишь? Галка, хоть слово скажи про свою жизнь.
—
— Из школы ты когда ушла?
— Два года назад, когда учителям стали задерживать зарплату. Сначала трудно было, а потом привыкла. Сейчас торгую шубами. «Милая дама, этот мех удивительно подходит к вашим выразительным глазам (да ее заплывшие от жира глаза на самом деле рассмотреть трудно), а на вашей фигуре этот фасон смотрится просто великолепно (фигуры у нее от рождения не было)».
Галка взмахнула руками, словно накинула на плечи воображаемой покупательницы меховое манто. Потом всплеснула руками и закатила глаза в притворном восхищении. Ирина и Настя рассмеялись.
— Так что, можно сказать, ты теперь тоже не голодаешь? А для души что?
— Ну для души кое-что иногда позволяю себе.
— Так есть у тебя кто-нибудь или нет, а? Давай сознавайся.
— Успокойся, есть один молодой человек, очень умный.
— Чем занимается?
— Изучает восточные языки и философию.
— Еще один нищий преподаватель?
— Ну, слава Богу, деньги я теперь и сама могу зарабатывать.
— И насколько у вас серьезно?
— Скажем так, мы приятно проводим вместе время. Он взял надо мной шефство и восполняет пробелы моего образования и воспитания.
— Как же он это делает, если не секрет? — Ирина лукаво посмотрела на подругу.
— Совсем не так, как ты подумала. У него есть группа, несколько раз в неделю они встречаются и занимаются философией и гимнастикой. Совершенствуют свой дух и тело. Это дает великолепную зарядку энергией и снимает стрессы.
— Это йога?
— Нет, йога уже устарела, есть очень интересные новые учения.
— А как Кир? Мальчишке это должно быть интересно.
— Вот с Киром у меня вся и проблема: уперся, и ни в какую. Виталик ему не понравился. Кир упрямством пошел в своего папочку. Приходится мне одной ездить на занятия, хотя большинство приходит с детьми. Вечно у меня не как у людей. А что ты нам можешь сказать, Ирина? Интересное дело получается, сама меня выспрашиваешь, а о себе ни слова. У тебя есть что-нибудь или кто-нибудь для души? Признавайся!
Ирина кокетливо прищурилась и улыбнулась, Настя подняла голову и вопросительно посмотрела на Ирину, все еще обнимавшую ее за плечи.
— Есть один знакомый, который дарит мне цветы и которому я не безразлична. Только глупости это, ничего серьезного. Я дама замужняя, сами понимаете.
— Настюша, а ты, праведница ты наша, как ты-то живешь?
— Книги. — Настя чуть смущенно улыбнулась. — Да, девочки, я книги читаю. Любовные романы.
— Это маленькие книжечки в ярких обложечках, в которые утыкаются женщины, войдя в метро? У нас на рынке девчонки тоже читают, когда клиентов нет.
— Да. Я теперь езжу в «Олимпийский»…
— Куда?
— Во Дворец спорта «Олимпийский», там каждую неделю книжная ярмарка. Цены на книги обычно ниже, чем в магазинах, вот я туда и езжу.
— А потом читаешь эту макулатуру?
— Читаю. — Настя счастливо улыбнулась. — Знаете, там очень хорошо. В большинстве своем там торгуют очень интеллигентные, умные люди, с которыми интересно поговорить. Я душой отдыхаю. Книги всегда можно посмотреть, потрогать, полистать. Для меня туда съездить — как в церковь сходить.
— Ты же атеистка.
— Конечно, только сейчас многие стали кричать, что они верят в Бога, стали носить кресты, только от этого веры не прибавляется, вера у каждого в душе должна быть, а потом, каждому свое: одному поклоны бить, другому — книги читать.
— Не святотатствуй.
— Наоборот. Я считаю, что нужно уважать любую веру, Только бы она шла от сердца, а не навязывалась. Пусть каждый верит, лишь бы это не приносило вреда другим.
— Так ты только книги читаешь? И все?
— Почему только? Я еще, только не смейтесь надо мной, пожалуйста, хочу сама книгу написать.
— О чем?
— О любви, конечно.
— Ты? О любви? — Галка громко хмыкнула. — Да что ты знаешь о любви?
— А почему ты считаешь, что я не могу об этом писать?
Напрасно Ирина бросала на Галку недовольные взгляды и делала страшные глаза.
— Ты думаешь, что раз у меня мало опыта в этом, так я не могу об этом и мечтать? — Голос у Насти задрожал.
— Нет, конечно, уж если кто из нас и достоин любви, так это ты, Настя. Прости меня, я сказала не подумав. — Галка нагнулась, протянула руку и положила ее на Настино колено. — Не обижайся, а уж если тебе понадобится помощь, возьмешь нас с Ириной консультантами для своих романов, ладно?
Настя улыбнулась и кивнула в знак согласия. Конечно, неприятно, когда тебя не воспринимают всерьез и считают маленькой. Кто же виноват, что так получилось, что один-единственный любовный опыт был у нее таким неудачным? Его и любовью было нельзя назвать. Жалкие ухаживания в институтском спортивном лагере, несколько вечеров, проведенных под звездами, неловкая близость на поляне, покрытой колкой травой… А после начала учебного года он просто перестал ее замечать, словно ее и не было на белом свете. Настя даже и не переживала особенно долго, — к счастью, вовремя поняла, что это увлечение было вызвано просто возрастом, извечным девчачьим любопытством и стремлением стать наконец взрослой.