Училка
Шрифт:
В понедельник утром в класс буквально вбежала Наталья Сергеевна:
— Ты мне скажи только одно: ходила?
— Ходила, ходила. Я пыталась дозвониться до тебя все выходные.
— На рынке была.
— В субботу и воскресенье?
— В эти дни самая торговля.
— Торговля? Ты же занималась с учениками.
— Конечно, только у меня через месяц старшая дочь уезжает по Францию, вот и приходится подрабатывать. Все мои уроки с учениками пришлось перенести на вечер, занимаюсь с ними в будние дни, а по выходным помогаю соседке на рынке.
— Наталья, как ты все
— Бегом-бегом. На моем опыте можно уже учить людей.
— Шутишь? Ты надорвешься при таком режиме.
— Вовсе нет. Хватит обо мне. Ты лучше не томи. Что он тебе в пятницу сказал?
— Что нужно доработать роман.
— Зачем? И так все хорошо, что ему еще надо?
— Он просил увеличить объем рукописи.
— И все?
— Почти, он еще сделал отдельные замечания. Иногда встречаются повторы, — словом, нужно будет еще править рукопись. Через две недели я должна буду ему ее вернуть.
— А дальше что?
— Он сказал, что будет искать издателя.
— Ты рада? Успокоилась наконец? Что я тебе говорила?
— Но мне еще предстоит…
— Настя, ты что, не понимаешь, что у тебя все получилось! Как здорово!
— Наталья, погоди, лучше расскажи мне о своих делах.
— Тогда придется идти пить чай.
— У меня с собой термос.
— Тогда наливай. А где твои архаровцы?
— У них музыка и рисование подряд. На, возьми чашку и рассказывай.
Наталья Сергеевна села за первую парту, поставила перед собой чашку с чаем и обхватила ее ладонями. Солнце светило в окно, и Насте хорошо было видно, какой усталой и бледной выглядит ее подруга.
— Когда же ты отдыхаешь, Наташа?
— Что значит отдых? Это просто смена вида работы. У меня очень разнообразная жизнь.
— Ты не боишься от такой жизни протянуть ноги?
Наталья Сергеевна вздохнула, отпила глоток и грустно улыбнулась:
— А что мне еще остается делать? Если не можешь изменить обстоятельства своей жизни, нужно к ним привыкнуть.
— Наташа, но так нельзя, ты себя загонишь!
— Лапонька, просто я сама себя загнала в угол. Временно! Не бойся. Я на собственном опыте познала все прелести хорошего образования. Мне понятно, почему на Западе оно доступно только состоятельным людям.
— Школу сделали платной?
— Нет, что ты! Пока еще нет. Но ты же сама понимаешь, что в английской школе всегда учились дети непростых родителей, как теперь говорят — состоятельных. Если раньше это выражалось в их работе, связях и нужных знакомствах, то теперь это напрямую связано еще и с материальным благополучием. Мы попали в эту школу только потому, что она была рядом с нашим домом. Через несколько лет мама моя предложила нам съехаться, обещала помогать смотреть за девочками. Но Алена уже привыкла к школе и не захотела переходить в другую, тем более что она относительно недалеко от нашей новой квартиры.
— Ты сама не пробовала устроиться туда работать?
— Нет, что ты! Там такая директриса! Словом, мы друг другу очень не понравились. Короче, девочки мои учатся там, а я пытаюсь, чтобы у них все было не хуже, чем у других. Алена уже большая. Как нынешняя молодежь одевается, тебе объяснять
— Но можно объяснить девочке, что нельзя слепо копировать чужую жизнь. Хотя что я говорю! В этом возрасте трудно противостоять мнению коллектива. Они подражают друг другу.
— Правильно. Не очень приятно слышать из уст своего возлюбленного чада, что ты зря прожила свою жизнь и ничего не достигла. Годы прожиты впустую.
— Но это неправда!
— Настенька! Что может противопоставить учительница достижениям нашей современной жизни?
— Но ты специалист, у тебя талант педагога. Тебя дети любят. — Голос Насти дрогнул от обиды и бессилия. Она прекрасно понимала: что бы она сейчас ни говорила, правда заключается в том, что талант и опыт не всегда находят применение и достойную оценку.
— И это я должна говорить моей дочери в ответ на вопрос, почему не могу купить ей все самое модное? Почему ее подружки модно одеваются, а она не может? Я пыталась рассказать, как достаются деньги, но ей это скучно слышать. Мужу моему ничего не нужно, его все устраивает в этой жизни. Вот и приходится мне самой подрабатывать. Разве могла я предположить, когда кончала школу, что выбрала не ту профессию? Как я была счастлива, когда получила диплом учителя! Я до сих пор помню свой первый класс. Как нам было интересно вместе на уроках! А опыты, которые придумывали мои мальчишки!
— И что с ними стало?
— Стало? В каком смысле? — Наталья Сергеевна потерла переносицу. — Я настолько увлеклась своими воспоминаниями, что совершенно забыла, с чего мы начали говорить… Мои ребята? Они хорошо устроились. Некоторые из них закончили университет, двое учатся сейчас за границей, у троих свои фирмы, а самый мой неказистенький, мой троечник, торгует на вещевом рынке. Он и меня туда пристраивал работать. Ты же знаешь, я уходила дважды из школы. В первый раз, когда Алена была маленькой, я ушла работать в РОНО. Проработала там полгода и поняла, что не могу я без школы. А во второй раз уходила из школы, когда жить на учительскую зарплату стало трудно. Пошла работать к своему троечнику на рынок. Продержалась несколько месяцев и вернулась в школу. Не могу я без этой работы. Люблю смотреть в глаза детям и видеть их искреннее удивление. Когда перед ними проводишь опыты, то чувствуешь себя немножко волшебницей. А какую радость испытываешь, когда они начинают творить свои чудеса сами, словно волшебников воспитываешь! — Наталья Сергеевна замолчала и отпила глоток остывшего чая.
— Школа — твое призвание.
— Только очень голодное, — с усмешкой добавила Наталья Сергеевна. — Вот и приходится думать о хлебе насущном. Теперь меня соседка выручает. Мне с ней повезло: она очень порядочная женщина. По выходным я подрабатываю с ней на рынке, у нее там торговое место.
— Как же тебя на все хватает?
— Привыкла. Вот сейчас Алену отправим на весенние каникулы в Париж, я и передохну. На рынке по выходным можно будет и не подрабатывать, останутся только уроки на неделе.