Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер
Шрифт:
Заметим, что принципиальное согласие ГУГШ заплатить гигантскую сумму за план развертывания указывает на то, что такой план у русских отсутствовал (по крайней мере — в январе 1913). Об этом особенно свидетельствует та деталь, что Энкель не знал, в каком виде (по дням или по корпусам) составлен этот план у австрийцев.
Такое невредно запомнить для последующего анализа событий, но мы, конечно, сами еще напомним об этом.
Переговоры явно застопорились, и это заставляет нас подозревать, что сами Яндричи прекрасно понимали, что предлагаемый через них план является очевидной фальшивкой. Поэтому условия, предложенные Энкелем, никак не могли их устроить.
Зато именно
Об этой операции рассказывает Альтманн, но мы излагаем сюжет в нашей оранжировке, вытекающей из предположения, что за этой историей уже стояло вполне определенное лицо, а именно — майор Ронге; Редль, напоминаем еще раз, уже отбыл из Вены в Прагу в октябре 1912.
Операция началась с того, что в январе 1913 года произошла утечка секретной информации в прессу: газеты сообщили, что австрийцы произвели испытания нового артиллерийского орудия, предназначенного для обстрела и разрушения осаждаемых крепостей.
Занкевич немедленно предложил Яндричам обзавестись техническими подробностями проведенных испытаний.
Сразу вслед за этим (по совершеннейшей случайности!), 5–6 февраля 1913 года, специально для слушателей Академии Генштаба, где учился Чедомил Яндрич, была проведена лекция о результатах этих стрельб. Участники были предупреждены о сугубой секретности всех сообщенных сведений; им было запрещено делать записи. Затем был осуществлен выезд на полигон, где орудия и их позиции не были продемонстрированы экскурсантам, но были показаны результаты попаданий и разрушений каменных скал, служивших объектом обстрела.
Позднее при аресте Яндричей был обнаружен черновик доклада, составленного для русских Чедомилом Яндричем сразу после лекции и экскурсии. [479]
Данная операция, очевидно, преследовала две цели: во-первых, укрепление авторитета Яндричей в глазах русских, а во-вторых — слив тем же русским дезинформации о новом австрийском орудии.
Фактически утаенные от слушателей лекции и экскурсантов данные о калибре орудий и дальности стрельбы позволили декларировать явно преувеличенные сведения о точности и кучности попаданий и разрушительной силе снарядов.
479
Altmann L. Op. cit. S. 45–46.
По общему тогдашнему мнению, Австро-Венгерская армия по многим параметрам уступала Российской — и такое устрашение русских новым оружием было вполне в интересах австрийцев.
Но вот ни к каким сдвигам в вопросе передачи русским планов развертывания Австро-Венгерской армии данная операция так и не привела.
Алексеев завершает изложение этой истории: «Арест Яндрича и вынужденный отъезд из страны Занкевича перечеркнули планируемую операцию по получению документа». [480]
480
Алексеев М.. Указ. сочин. Кн. II, с. 247.
Алексеев не совсем прав: еще одной причиной разрыва переговоров между Занкевичем и Яндричами относительно плана развертывания стало то, что русские этот план как раз в то время и получили, но совершенно
Этот последний сюжет нами рассматривается в нижеследующем разделе.
Мы же можем предположить, что как раз при мартовском визите на квартиру Яндричей и происшедшем, скорее всего, личном знакомстве Занкевича с Яндричем-старшим российский военный атташе и смог различить подставу.
481
Там же. С. 270.
С этого-то момента все как раз резко и изменилось: Яндричи провалились в глазах Занкевича, австрийцы перестали скрывать (в том числе — от читателей последующих мемуаров и исследований) свою слежку за Яндричами, которым заведомо полагагалось возмездие за все их первоначальные подвиги, и им же, австрийцам, пришлось налаживать другой канал передачи русским заведомо фальшивого плана развертывания.
Не сразу понятно, почему в такой ситуации завершающие негативные сведения о Яндричах не отразились в российских архивах. Но и это можно объяснить: Занкевичу, оказавшемуся все-таки в предшествующие месяцы ослом, вовсе не хотелось выставлять себя таковым перед собственным начальством. Его отъезд из Вены и последующий арест Яндричей позволял автоматически захлопнуть эту невыигрышную страницу истории российской разведки, а Занкевичу, как будет рассказано, и без того хватало собственных грехов, которые он должен был скрывать от своего же начальства.
Так что тут все сходится.
Укажем теперь и обещанное нами выше расхождение австрийских и российских данных относительно сведений, представленных Яндричами: информация о новейшем австрийском осадном орудии не перечисляется в списке того, что сохранилось в российских архивах из донесений Яндричей. [482]
Возможно, что эти сведения дезавуировал Занкевич, прибыв в Петербург. А может быть, он даже и не передал их из Вены — основания для такого решения, на наш взгляд, у Занкевича имелись с избытком!
482
Там же.
И вот теперь-то мы сможем разъяснить, почему Ронге фактически скрывал даты отбытия Занкевича из Вены и даты ареста Яндричей, а затем и то, что же однозначно следует из сокрытия этих дат.
Занкевич выехал из Вены почти наверняка в апреле 1913, вероятно — в самом начале месяца. Датой же завершения его службы в Вене считается 8 июля 1913 года. [483] Эта последняя, очевидно, не имеет прямого отношения к дате его отъезда из Вены — просто до июля в Петербурге решали, имеет ли смысл Занкевичу возвращаться в Вену.
483
Там же. С. 517.
Сам факт таких раздумий свидетельствует о том, что австрийцы не требовали официально убытия Занкевича, как они поступили ранее с Марченко.
Ронге и не пишет о том, что они этого потребовали: просто какие-то неприятные подробности, связанные с Занкевичем, обсуждались с Берхтольдом, от чего последний, по словам Ронге, и превратился в соляной столб. Но никаких официальных решений тогда принято не было — или Ронге не сообщает о них.
Теперь вернемся к началу истории с Яндричами.