Учитель Краб
Шрифт:
– Область четвертого измерения? – воскликнул я.
– Может быть. В вашей же системке вы отделены от природы, закупорены от мира в своей герметической сфере, потому что вы не в состоянии постичь простых законов. Вы никогда не будете иметь связей ни с прошлым, ни с будущим, ни с вечностью. Вы обречены жить в этой оболочке, прорвав которую, вы рискуете погибнуть. Ваша жизнь похожа на мертвое яйцо, из которого никогда не вылупится птенец. Вы не верите ни в бога, ни в черта. Возможно, даже понятие «совесть» относится к вашему нулевому классу.
– Но, позвольте, – запротестовал я, – совесть всегда живет в человеке, она руководит
– Но совесть бестелесна, невидима, а, следовательно, несуществующая, – возразил он мне и злорадно заметил: – а может быть, в вашем понимании, стоит относить ее к запредельному четвертому измерению?
От огорчения я закусил губу, потому что не находил веских аргументов, чтобы сломить его нахальное наступление. Но вдруг он изменил тон и уже приветливее сказал:
– Я вижу, что вас ничем не переубедишь. На прощание я вам покажу чудо. Но боюсь, что и оно вас ничему не научит.
Я недоверчиво заглянул в его глаза. Он предложил мне выйти в тамбур. Сквозь стеклянную дверь были видны убегающие вдаль рельсы. В голове мелькнула мысль: «Уж не собирается ли он выбросить меня из вагона и этим покончить со всеми нашими спорами?» Незнакомец посмотрел на меня и улыбнулся, как будто прочитал мои мысли.
– Способны ли вы поверить, что я, не прикасаясь к вам, подниму вас над полом?
– Магнитом?
– Это уже мое дело.
– Нет. В это я поверить не могу, – решительно заявил я, – существуют физические законы.
Незнакомец отошел от меня, насколько позволяла теснота тамбура, и попросил расслабиться. Я резко опустил плечи вниз, расслабляя мышцы рук, переступил с ноги на ногу и в это самое мгновение почувствовал, что мое тело начинает терять вес. Тяжесть покидала мои члены, я ощутил состояние невесомости. Не знаю, что чувствует в таком состоянии космонавт, но я ощущал, что вся моя полнота, мое содержание выливается из меня, оставляя мне одну форму – мою пустую оболочку. Сердце бешено стучало, отдаваясь в висках. Я был настолько взволнован новизной моего состояния, что не сразу заметил, как мои ноги оторвались от пола, и я повис в воздухе, сохраняя при этом полную ясность мышления и восприятия. Я поднялся над полом всего не более, чем на метр, повинуясь какой-то невидимой силе, но этого хватило, чтобы ощутить всю невероятность происходящего явления.
Я возбужденно воскликнул:
– Так это вы меня чем-то поднимаете в воздух?
– Разумеется, – спокойно ответил он, – не ветер же вас держит в пустоте.
Я пошевелил ногами, под ними зияла пустота, мое тело ни на что не опиралось. Как утопающий хватается за соломинку, я ухватился за последний аргумент:
– Но у вас-то есть точка опоры. Вы стоите на полу, а значит, и поднимаете меня каким-то образом.
Незнакомец засмеялся и ответил:
– Это не имеет никакого значения. Я тоже могу подняться в пустоту.
И к моему большому удивлению он так же, как и я, повис в воздухе рядом со мной. Картина выглядела потрясающей. Если бы кто-нибудь в эту минуту вошел в тамбур, то принял бы нас за повешенных. В мчавшемся на восток поезде никто из пассажиров не подозревал, что в тамбуре последнего вагона, зависнув в воздухе, подобно шмелям, разговаривают два незнакомых друг другу человека.
– Но как вам удалось достичь такого мастерства? – воскликнул я, приходя немного в себя.
– Простая тренировка, такая же, как при умении ходить, – ответил он. – Как видите,
Я ощупал свое тело, даже ущипнул себя за локоть и почувствовал боль. Нет, это не сон. Меня цепко в своем плену держала явь, перевернувшая мое сознание, поставившая с ног на голову все мои представления о законах физики. «Если люди способны держаться в воздухе без всякой опоры, освободившись от земного тяготения, то, что говорить об остальном? Можно смело верить в любые чудеса», – подумал я.
– Вам не надоела такая поза? – шутливо осведомился незнакомец.
– Несколько непривычно, – признался я и попросил опустить меня.
то же мгновение тело стало наполняться тяжестью до естественного состояния, и я плавно опустился на пол тамбура.
– Что скажете? – весело спросил незнакомец.
Я пожал плечами. Что я мог сказать? Незнакомец вдруг погрустнел и вздохнул.
– Но даже после таких доказательств вы не поверите в чудеса. Ваши глаза закрыты от априорных истин, и виной всему является ваша мнимая ученость. Вы жили жизнью книжного червя, шагая все это время по ложному пути. Если бы вы хоть раз в жизни обратили внимание, как высыхает земля после дождя, как растет трава из-под тающего снега, раскрывается бутон цветка утром… Вы тратите время на прочтение толстых фолиантов, иссушая мозг, но у вас не хватает терпения, чтобы наблюдать жизнь, видеть то, о чем вы создаете иллюзорное представление, выуживая лоскутные обрывки знаний из книжной рутины. Вам отпущен короткий отрезок бытия, а вы попусту тратите время на всякие глупости, которые не приносят радости. Учитесь жить. И тогда вы сможете не только поднять себя в воздух, но и унестись в Неизведанные Дали Небесного Океана. И запомните, что вы не самое разумное существо природы.
Незнакомец умолк. Я уже не возражал. Он посмотрел на меня долгим испытующим взглядом и сказал:
– Мне пора. Я должен сойти с поезда.
– Но как? – удивился я. – Вы же не будете прыгать на ходу?
– Вот видите, вы только что видели чудо и уже забыли, что я способен творить чудеса. Я выйду через эту дверь, – и он показал на стеклянную дверь, из-под которой убегало вдаль железнодорожное полотно.
Я не возражал, парализованный навалившимся на меня оцепенением. Незнакомец открыл дверь, и в тамбур ворвалась струя свежего ветра.
– Прощайте, – произнес он.
– Мы с вами больше никогда не увидимся?
– Как знать, может, и встретимся на суде совести.
Смысла последних слов я не понял, но уточнить уже ничего не смог. Он шагнул в пустоту. Я в ужасе подскочил к двери, ожидая увидеть на рельсах распластавшееся тело, но вместо этого увидел то, что выходило за рамки моего понимания: незнакомец повис в какой-то неподвижной точке над землей, которая быстро удалялась по убегающим вдаль рельсам. Он повернулся на этом пятачке пустоты, приветливо помахал мне, опустил руки и вдруг стремительно стал подниматься ввысь. Подобно птице со сложенными крыльями, он вскоре исчез в синеве бездонного неба. Вот и все чудеса. Мурашки пробежали у меня по спине. Я обалдело захлопнул дверь и только в эту минуту подумал, что, возможно, нахожусь под гипнозом. Я обшарил углы тамбура– тщетное и глупое занятие. За несколько последних минут я изрядно поглупел. Одураченный, я еще раз посмотрел на убегающие вдаль рельсы, на синее с редкими облачками небо, на сияющее по-осеннему солнце и отправился в свое купе.