Учитель. Назад в СССР 3
Шрифт:
Я подал мальчишке хвост гирлянды и отошел на пару шагов назад, осторожно разматывая провод.
— Прицепил? — уточнил у Федора.
— Готово! — солидно пробасил мальчишка.
— Отлично, спускайся, будем лестницу передвигать.
За нашими телодвижениями во все глаза следили нарядные первоклашки с новенькими ранцами за спинами, с пышными букетами в руках. Видно было, малышне жуть как хотелось подбежать к нам и знакомым пацанам, чтобы принять деятельное участие в нашей работе. Но родители, дедушки и бабушки, те взрослые, что привели их на линейку, крепко держали мелкую
— Федор, не натягивай сильно, — велел я, наблюдая, как Морозов пристраивает на очередной крючок следующую часть гирлянды.
— Ага, понял, — ответил Федька и ослабил натяжение. — Держите крепко, безрукие! — тут же рявкнул вниз, когда лестница под ним ощутимо дрогнула.
— Подумаешь, чуток задели! Зассал! — захохотали пацаны, не забывая поглядывать в мою сторону.
— Ничего я не застал! — возмутился Федор. — Уроню лампы, и все! — пояснил свою позицию.
Я старательно прятал улыбку, прекрасно понимая все их шалости. Кто-то из тех, что держал лестницу, специально слегка тряханул стремянку. Понятное дело, никто Федьку ронять не собирался, но подшутить и нагнать страху — это святое пацанячье дело.
— Что тут у вас происходит?
За моей спиной раздался громкий начальственный женский голос, я бы даже сказал, женский бас. Не знаю, существует ли такая тональность в природе, но вот конкретно здесь я его отчетливо услышал. Развернулся и обнаружил в паре шагов от себя невысокую коренастую пышногрудую даму в возрасте. Женщина в темно-бардовом костюме в тонкую полоску с высокой халой на голове смотрела на нас с пацанами поверх очков в толстой роговой оправе, выпятив вперед подбородок, сурово поджав губы,.
— Здравствуйте, Аделаида Артуровна! — послышался знакомый скрипучий голос и снова позади меня.
Теперь верещала наша завуч, с радостной улыбкой на лице спускаясь по ступенькам.
— Как добрались? Как дорога? — щебетала завуч.
— Здравствуйте, товарищ Шпынько, — недовольно ответила новоприбывшая.
Имя и отчество басовитой дамы я не успел запомнить, точнее, в голове-то оно отложилось, а вот выговорить прямо сейчас не смогу, буквы перепутаю, как пить дать.
— Дорога дрянь, вам ли не знать, товарищ Шпынько. Что у вас тут происходит? Почему дети ползают по лестнице? Почему не соблюдается техника безопасности? А если кто разобьётся? Кто будет отвечать? — вопросы срывались с губ солидной дамы тяжелыми снарядами.
— Егор Александрович контролирует и руководит процессом украшения, — тут же заверила строгую гостью завуч. — Товарищ Зверев, что вы молчите? — сделав страшные глаза, отчеканила Зоя Аркадиевна.
— Так точно, товарищ завуч, — отрапортовал я. — Учет и контроль. И техника безопасности. Не беспокойтесь. Все в порядке.
— А это кто? — брезгливо скривив губы, поинтересовалась женщина, глядя на меня поверх очков. — Новый учитель?
— Да, Аделаида Артуровна. Товарищ Зверев. Вас должны были… Вы же отметились в отделе образования, товарищ Зверев? —
Вот ведь… зануда. А то наша дорогая Зоя свет Аркадьевна не в курсе, что первым делом меня отправили регистрироваться в роно, заполнять бумажки и представляться всем и каждому, получать инструкции, подъемные, предъявлять документы и выслушивать наказы о том, как должен вести себя молодой специалист, которому партия доверила столь важное дело. Кого слушать и перед кем отчитываться.
— А как же, Зоя Аркадьевна. Федор, молодец, спускайся, только аккуратно. Ребята, держите крепче, — скомандовал я, отворачиваясь от дам.
Обе женщины, совершенно разные внешне, походили друг на друга как однояйцевые близнецы. Наверное, у всех номенклатурных теток есть что-то общее в манере поведения. Из-за чего они думают и говорят одинаково.
— Что мальчик делает? — поинтересовалась прибывшая.
— С лестницы спускается, — вежливо уточнил я.
«Интересно, какой у нее минус, если она с двух шагов не может разглядеть, чем занят Федор?» — подумал я.
— Молодой человек! Не смейте мне хамить! — процедила женщина.
— Егор Александрович, — вежливо представился я. — Хамить женщикам не приучен. Вы спросили, я ответил, — прокомментировал, со всей серьёзностью, на которую был способен.
Внутри словно кто-тио подзуживал иронизировать и шутить, но я сдерживался, чтобы сильно не язвить.
— Молодой человек… — возмущенно начала дама.
— Егор Александрович Зверев, уважаемая Аделаида Артуровна. Меня зовут Зверев Егор Александрович, можно товарищ Зверев, можно по имени отчеству, — улыбнулся я.
— Федор, Василий, Дима, лестницу отнесите Бороде, приведите себя в порядок и ступайте к своему классу.
— Товарищ Зверев, — прошипели за моей спиной. — Чему вы учите учеников? Клички…
— Уважаемая Аделаида Артуровна, — перебил я, окончательно убедившись, что тетка очень сильно хочет ко мне докопаться, еще бы понять по какой причине. — Борода — это фамилия нашего уважаемого учителя трудов, по совместительству завхоза. Но уверен, вы об этом и без меня прекрасно знаете.
— Егор Александрович! — возмутилась товарищ Шпынько. — Как вам не стыдно! Аделаида Артуровна Григорян — проверяющая из роно! Что подумают, но нашей школе! Извините, Аделаида Артуровна! Молодой специалист, из столичного института, из самой Москвы. У него родители…
Шпынько склонилась к уху гостьи и что-то зашептала. Интересно, у Егора родители какие-то шишки? Ни в одном из писем и в записях дневника Зверев не написал, кем работаю его отец с матерью. Оно и неудивительно, зачем парню об этом писать, он и так знает. А вот мне теперь стало жутко любопытно: кем трудятся его предки.
Что уж там шептала обо мне Зоя Аркадьевне, не ведаю, но брови дамы из образования приподнялись на лоб, да там и застыли.
Я же развернулся и пошел к крыльцу. Меня окружили пацаны и наперебой начали упрашивать проверить работу гирлянды. Мол, вдруг в процессе Федька ее повредил, и на линейке они все опозорятся, если лампочки не загорятся. Федор возмущенно бубнил, доказывая, что ничего не поломал.