Учитель
Шрифт:
— Порнозвезд, — с намеком повторила Мичико, убирая опустевший контейнер, — Понимаешь?
— Не особо, — аккуратно пожал я плечами, дожевывая и вынимая из кармана платок вытереть рот, — Спасибо. Быстро управились.
— Твой черед выполнять сделку! — схватила Коджима свою еду, вытягивая из бокса разрезанную в виде осьминога сосиску, — Кто тебя так?!
— Просто неудачно бросил стул, — вздохнул я.
— Настолько неудачно? — Мичико торопливо жевала, косясь на часы, висящие над входом в пустой класс.
— Да, попал в голову действующему чемпиону подпольных боев Северного Канто.
Этот детина просто крайне невовремя решил расхохотаться, откидываясь назад, поэтому мой способ привлечения внимания несознательных учеников сработал процентов на восемьсот… потому
Воспоминания прервала выплюнутая в меня сосиска. Коджима-старшая замерла с раскрытым ртом, а её глаза приобрели тускловатый, но интригующий стеклянный отблеск. Решив, что инцидент не заслуживает каких-либо мер, но сами старания девушки по помощи требуют продолжения рассказа, я счел нужным его продолжить, сообщив, что у этого самого чемпиона, Хигу Годаэмона, было шестеро временных подручных, у которых, в отличие от него самого, работали обе ноги. Но, как показала практика, даже очень мощные и тренированные бойцы с большим жизненным опытом плохо умеют в бег с препятствиями, ориентирование на местности и прыжки из окна второго этажа.
— А еще я выжил за счет того, что Годаэмон требовал у окружающих бить меня строго по лицу, — закончил я короткую душещипательную повесть, — Ты ешь давай, звонок через четыре с половиной минуты.
Перекус для японца — это святое.
— Ты вообфе вэ довжен выть вывым… — прочавкала спустя полтора полторы минуты Мичико. И была права.
Когда мне было шесть лет, к нам в дом пришёл Горо Кирью и буквально забрал меня у родителей. Он желал воспитать преемника, а маленький, но очень умный я для этого ему казался просто идеальным кандидатом. В тот же вечер пра-пра-дед вернул меня домой, громко и искренне жалея о своих заблуждениях, но не в этом суть, а в том, что мастер Джигокукен был далеко не единственным среди подобных себе. Преемника страстно желают многие бойцы, дожившие до седин.
Они берут детей, тщательно пестуют их, тренируют и взращивают, нередко получая в итоге элитных рукопашников Темного мира. Могучих, умелых, опытных и сильных, умеющих сражаться и побеждать. Но на этом всё. Предполагать, что мастер может воспитать полноценного человека, заменив собой школу, друзей, университет… не стоит.
Таких целей и не преследуют.
В заброшенной школе Огасавары меня тогда ждали семеро обездоленных на нормальную жизнь людей. Прекрасных и опытных бойцов, положивших почти всю свою жизнь на тренировки и мордобой. Не знающих и не понимающих ничего о мире. Разговаривающих на языке силы. Совсем уж безграмотными эти люди не были, но их осведомленность о реальном мире была искажена, фрагментарна и ошибочна. Зато им хватило соображения начать ржать, когда я, уже порядочно избитый, но по-прежнему уклоняющийся и убегающий, начал читать лекцию об отношениях преподавателя с учениками. В общем, мы нашли общий язык. Кое-как.
Кажется, Огаваза даже мне немного завидовал, когда я ухрамывал к остановке, сопровождаемый двумя молчащими девушками. Асуми, кстати, кто-то потрепал, но в меру, я даже не понял, был ли бой или пронырливая хафу выклянчила тренировку у кого-то из местных.
— Акира? — Мичико ко мне обратилась, когда я уже хромал на выход.
— Да?
— Тебя только что покормила самая красивая и умная девушка школы. Что ты… чувствуешь?
Глупый вопрос.
— Сытость.
Подростки. Они живут сегодняшним днем. Они не хотят, не умеют и не желают учиться строить планы на жизнь, ставить цели и добиваться их. Бесцельно тратят бесценное время на увеселения, о которых завтра и не вспомнят. У девушек всё еще хуже, слишком много романтики в голове. И что потом? Потом они, красивые, молодые, но чересчур поздно осознавшие правила этой жизни стоят перед оценивающими взглядами людей семьи Коджима, разглядывающих их как коров на бойне. Оценивающих тело, пластику, голос, манеры вместо шкуры, мяса, жира и костей. Отберут лучших, выдрессируют, продадут. Не буквально, конечно, но кому от этого легче?
А почему девушки продаются? Потому что им нечего продать кроме своей витрины, того, что они пестовали, за чем ухаживали,
В клубе при моем появлении началась суета. Пять девчонок и одна преподавательница не знали куда себя девать в компании забинтованного парня, так что в итоге мне пришлось даже заварить им всем чай, чтобы показать свою дееспособность, а потом еще шептать на ухо Каматари-сенсею, чтобы прекратила свои попытки вытолкать меня к медсестре. От последнего действа население клуба налилось сочными красными красками и уткнулись в книги.
Я лишь мученически вздохнул. Полчаса ценного отдыха коту под хвост. Будь Мичико чуть поадекватнее, я бы предложил бы ей фиктивные отношения, но увы, та история, что случилась с нами в двенадцатилетнем возрасте, не забыта. Тем более, что Коджима-старшая только что дала понять, что рассматривает меня как потенциального молодого человека.
Вернувшись домой, я решил в полной мере воспользоваться царящей в доме Осуждающей тишиной, и принялся разбирать на компьютере операционную систему новых телефонов-раскладушек, пытаясь оценить потенциал устройства и возможность создания программы под его мощности. Пока «железо» на многое не тянуло, но я был уверен, что в самом ближайшем будущем производители добьются проигрывания видеофайлов на этих аппаратах, поэтому заранее заложил в проект повышенные технические характеристики аппарата.
Только вот что делать было непонятно. Мессенджеры были делом знакомым, я уже написал три примитивные программки по обмену сообщениями и был уверен в своих силах создать что-то покруче, но как это монетизировать — не представлял. Создать мессенджер с возможностью обмена и просмотра файлов через электронную почту? Перспективно, но понадобится мощная защита. Да и опять, вопрос с извлечением прибыли…
В итоге я остановился на двух проектах — на ближайшее и на отдаленное будущее. Первый представлял из себя простенькую надстройку-невидимку на телефон, которая, при достижении трех процентов заряда в аккумуляторе, обнуляла всю память устройства. Подобного можно было добиться и нажатием определенной конфигурации клавиш. Сама программка была элементарной, куда сложнее было дополнить её возможностью ежемесячной оплаты и бэкапа данных через один из сервисов глубинной сети, но и с этим я справился часа за два. В итоге получилась небольшая, но очень удобная страховка для любого, кто не желает, чтобы данные, хранящиеся на его аппарате, стали собственностью кого-то еще. Очень полезно для тех, у кого могут быть тайны. Что касалось второго, куда более перспективного… я решил дать идее отлежаться.
Охваченный вдохновением, я довольно быстро создал еще одну версию программы, предназначенную для персональных компьютеров. Тут всё было чуток посложнее, но вспомнив Каваси, я решил, что подобный полувирус тоже будет пользоваться спросом. Зажать несколько клавиш на три-четыре секунды, можно было увести компьютер в долгую перезагрузку на скрытую и довольно примитивную систему, удаляющую и фрагментирующую данные жестких дисков, затем поверху идёт перезапись… а чтобы потянуть время, на экране видна просьба ввести стадвадцативосьмизначный пароль и грозное предупреждение, что возможны лишь три попытки. Даже в случае, если дверь выбьют, попавшийся субъект может потянуть время, пытаясь «набрать» такой пароль. И всего за триста пятьдесят йен в месяц.
От компьютера я отошел лишь глубокой ночью, залив дистрибутивы на пару серверов, а заодно отправив копии на электронную почту Сенко-групп. День, начавшийся совершенно безблагодатно, кончился неожиданно продуктивно.
///
— Шлюхолюб… развратник… скотина…
— Да хватит уже! — в украшенную каре голову полукитаянки неожиданно прилетел крепкий подзатыльник.
Мана, вздрогнув от звука шлепка, испуганно покосилась на подругу, но та лишь потёрла затылок, беззлобно буркнув что-то в сторону той, кто и организовал ей этот акт насилия. Распускательница рук отвернулась, проворчав: