Учитель
Шрифт:
Собственно, царей люди себе тоже выбирали и выбирают именно по этой причине. Как бы народы ни стонали под их гнетом, но, свергнув одного, они тут же сажают на престол другого. Древние израильтяне выбирали себе правителей из своего народа, чтобы не отличаться от своих соседей, и чтобы было кому принимать за них решения. Русичи приглашали для этой цели варягов, так как своим, видимо, не очень доверяли. Это все ничего не меняет. Суть одна: никто не хочет сам принимать решения и нести за них ответственность. С приходом демократии ничего принципиально не изменилось, просто роль правителей теперь заняли правительства. Людям не столько важно верить во что-то конкретное, будь то бог или его отсутствие, сколько в то, что существует кто-то, готовый принять за них важное решение. Отменив религию, мы тут же придумываем ей замену в виде идеологии, которая, по сути, от религии отличается очень мало. И земные вожди на живущих за облаками так же сильно похожи и по своим возможностям и по власти над людьми, которые их себе выдумали.
Учитель
Да, к сожалению, за всю свою историю люди так и не научились брать на себя ответственность, охотно перепоручая ее другим. Перекладывая ее груз на плечи своих богов, царей, близких, просто оказавшихся под рукой случайных людей... Возможно, это и была основная причина того, что должно было произойти. Все остальное лишь следствия. И уже ничего нельзя было исправить. Ему не в чем было себя упрекнуть, он сделал все, что мог. Просто одному человеку не под силу изменить весь мир. Даже, если он Учитель. Даже, если он и не вполне человек. Если бы бог действительно существовал, то самым простым способом изменить все к лучшему, было бы стереть всех людей с лица земли и попытаться воссоздать все заново. Возможно, новая попытка была бы более удачной.
Учитель горько усмехнулся, поставил бокал с остатками коньяка на столик возле кресла, поднялся и снова подошел к окну. Сегодня тяжесть Знания давила на него особенно сильно. И именно сегодня он не мог ни с кем ею поделиться. Просто не имел права. Хотя, казалось бы, какое это имело теперь значение? И, все же, он предпочитал оставаться верным своим принципам даже сегодня. Потому-то он и был сейчас дома один. Если бы рядом с ним находился хоть кто-нибудь, ему бы было очень трудно сдержать себя, чтобы не поделиться Знанием. «Во многой мудрости много печали...» Да, потомок Давида воистину знал, о чем говорил.
Ничего не подозревающий город жил обычной жизнью. Люди спешили разобраться со своими сиюминутными проблемами, в ресторанах и барах веселились те, у кого уже не было на сегодня никаких дел, в кинотеатрах показывали новые фильмы, готовились к выходу утренние газеты. Никому еще не было известно, что читать эти газеты будет некому. И дела, незавершенные сегодня, уже не будут завершены завтра, так как никакого «завтра» вообще не будет. Лишь Учитель знал о том, что должно было произойти, и от этого Знание так сильно тяготило его сегодня. Он знал, что на рассвете произойдет мощное землетрясение на другой стороне земного шара. Само по себе оно не будет чем-то из ряда вон выходящим, просто сильное землетрясение, каких в последнее время было немало. Но оно вызовет цепную реакцию, в результате которой Земля просто развалится на части, а жизнь на ней перестанет существовать. Может быть, все займет несколько дней, может быть несколько часов, Учитель не знал. Не будет никаких красивых спецэффектов, так захватывающе смотревшихся на экранах кинотеатров, не будет огромных волн, заливающих материки или метеоритного дождя, который раскаленными снарядами упадет на землю. Ничего такого не будет. Будет просто один сплошной ад. Моментальный и везде. А еще будет выброс огромного количества энергии из недр планеты, которая устремится наружу через множество внезапно открывшихся для нее путей. И когда это произойдет, то все живое, что еще не погибло к этому моменту от волны землетрясений, просто испарится, а сама Земля развалится на большое количество безжизненных глыб.
Последних лет пять или шесть количество всевозможных катастроф было так велико, как никогда до этого. Цунами, оползни, землетрясения... Засухи в местах, где всегда было достаточно воды и наводнения там, где ее никогда не было в избытке. Людям бы уже тогда задуматься над тем, что происходит. Но мы все слишком заняты, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Вначале еще выпуски новостей были полны стихиями и катаклизмами. Каждый случай подолгу не сходил с экранов телевизоров... Потом всем это надоело и о каждой следующей катастрофе лишь вкратце упоминали, как о каком-то рядовом событии, где-нибудь между биржевыми сводками и пикантными подробностями из жизни звезд. Тогда, когда все это только начиналось, еще можно было попытаться что-то исправить. Но никто не захотел ничего предпринимать. Кто-то – из-за недостатка средств, кто-то – из-за нежелания отвлекаться на «пустяки», кто-то – просто понадеявшись на «авось». Большинство же просто не придало всему этому значения. Людям даже не пришло в голову отбросить в сторону свои постоянные большие и маленькие дрязги и объединиться
Ну почему человек живет на земле так, словно ему предстоит жить вечно? На что мы тратим свои силы и время? На то, чтобы занять положение в обществе, чтобы скопить как можно больше денег, чтобы, наконец, дорваться до власти... И что же? И богатый, и бедный одинаково смертны. И всемирно известного политика, и никому неизвестного вождя какого-нибудь африканского племени ждет всепоглощающее ничто и, в конце концов, забвение. Единственное, что может продлить пребывание частички нас в этом мире, это те, кто еще хранит память о нас, да дела наших рук. Мы всю жизнь стремимся к чему-то недостижимому, расстраиваемся по своим, как нам кажется, значительным поводам. А ведь все это, на самом деле, лишь пыль. И не лучше бы было, всем вместе сделать так, чтобы на планете не было ни голода, ни войн, ни болезней. Ресурсов планеты для этого было более чем достаточно. Их могло бы хватить на многие миллионы лет. Все дело лишь в их разумном распределении и использовании. Но нет, мы стараемся урвать как можно больше и, желательно, побыстрее, пока нас не опередили, хотя и знаем, что будем не в состоянии потратить за всю свою жизнь и сотой доли накопленного. Но зато, наши фотографии будут красоваться на обложках журналов. Так ведь и журналы перестанут существовать вместе с планетой.
Да и места на земле вполне достаточно, чтобы разместить на ней всех желающих. Так нет, люди постоянно стремятся уничтожить других, чтобы усесться на их место под солнцем. Если задуматься, ни в чем человечество так далеко ни продвинулось, как в способах и средствах уничтожения себе подобных. Такое ощущение, что мы специально придумали себе государства, границы и религии, чтобы было чем оправдать бесконечные войны. Мы ищем и находим отличия друг в друге, которые считаем достаточными, чтобы унизить или уничтожить своего соседа. При этом мы провозглашаем всеобщее братство и равные права для всех, живущих на земле, так как все мы одинаковые – люди. Но мы действительно разные. И даже в большей степени, чем мы сами можем себе это представить. Мы посылаем сигналы к чужим звездам, чтобы найти там разумную жизнь, вместо того, чтобы внимательно посмотреть вокруг. Мужчины и женщины, черные и белые, европейцы и жители Азии... Ведь мы же и так друг для друга ИНОПЛАНЕТЯНЕ. Между нами существуют огромные как психологические, так и физиологические отличия. Мы по-разному мыслим, по-разному воспринимаем одни и те же вещи. Наши шкалы оценки ценностей зачастую кардинально противоположны. И то, что мы при всем этом сильно похожи, ничего не значит. Но мы не лучше и не хуже друг друга. Мы все просто РАЗНЫЕ. И именно по этой причине мы должны быть равны. Но равенство не означает одинаковость. Нельзя предъявлять одни и те же требования всем, как нельзя требовать от мужчины, чтобы он начал рожать детей. Должен быть выработан какой-то этический и правовой минимум, принимаемый и исполняемый безоговорочно всеми, и, при этом, никого не ущемляющий... Но какое нам дело до всего этого, если рядом с нами находится кто-то, у кого кожа не того цвета, или волосы не той длины, или глаза не той формы... Мы не просто лезем по чужим монастырям со своим уставом, мы привязали этот устав к мечу, которым самозабвенно размахиваем направо и налево.
Ни одному Учителю так и не удалось объяснить людям, что нужно просто жить. Радоваться всему вокруг и наслаждаться каждым днем, как последним. Это не одно и то же, что жить сегодняшним днем. Первое предполагает бесконечность и счастье от каждого прожитого дня, когда второе только хаос и безнадежность изо дня в день. Почему мы так и не смогли научиться находить радость в том, что имеем? Почему всегда есть что-то, чего нам обязательно не хватает? Нас съедает зависть, злость, неудовлетворенность. Единственное, что большинству из нас может доставить истинное наслаждение, это неприятности других. Мы готовы просиживать годы перед телевизорами, наблюдая за выдуманными жизнями телегероев, вместо того, чтобы самим жить настоящей жизнью. Мы всю жизнь покупаем вещи, без которых вполне могли бы обойтись, говорим не то, что думаем на самом деле, сами себя засовываем в рамки общественного мнения и выдуманных кем-то норм, как в прокрустово ложе. Мы ссоримся по пустякам со своими близкими, годами не видимся с друзьями вместо того, чтобы просто любить и тех и других. Ведь каждый день для кого-то из нас может оказаться последним. Так отчего же мы все самое главное, что нужно сказать или сделать, всегда откладываем на потом? Мы так уверены, что это «потом» непременно наступит?
Учитель снова потянулся за сигаретой, чтобы унять дрожь в руках и сам себе усмехнулся. Вот уж о чем он никогда бы не подумал, что его еще что-то может взволновать до такой степени. Это не был страх перед неизбежным: с тем, что должно произойти, он уже давно смирился. Его разрывало на части между могуществом, которое давало Знание, и абсолютным бессилием хоть что-нибудь изменить.
Он вернулся к креслу и снова сел в него. Так и не прикуренная, измятая сигарета осталась лежать на подоконнике. Как бы он хотел быть сегодня простым человеком. Не знать ничего и не мучиться от своего знания. Жить своей мелкой жизнью и ни о чем не думать. Хотя бы один день. Хотя бы эту ночь. Учитель глубоко вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. До рассвета оставалось совсем немного.