Учиться любить

Величкова Йорданка

Молодой человек нетерпеливо позвонил в дверь и услышал чьи-то торопливые шаги, приближавшиеся из глубины дома. В дверях показалась полуодетая особа, бросавшая на него разгневанные взгляды. На ней была только комбинация

красного цвета. Очевидно, Антони пришел не в самое подходящее время. Но как ему могло прийти в голову, что в семь часов вечера некоторые люди занимаются такими ночными развлечениями?

– Вам кого? – спросила женщина, возмущенная, очевидно, тем, что он помешал ей продолжить приятную увертюру. Все еще не придя в себя, Антони стоял, будто аршин проглотил. Он почему-то был готов запаниковать. То ли от выглядывающего из комбинации бюста, то ли от факта, что помешал «работе».

– Извините, мистер Асканти дома?

– Нет! – отрезала женщина, не в состоянии простить этому недотепе бесцеремонное вторжение. Потом осмотрела элегантно одетого мужчину и, видимо, решила сменить тон. Наверное, лучше проявить интерес: – – А зачем он вам?

– По сугубо личному вопросу.

– Вы должны мне сказать. Маэстро не любит, чтобы его беспокоили, когда он творит! – настаивала женщин, будто стараясь уверить, что то, что они только что делали, действительно было связано с искусством.

– Но прошу вас, впустите меня,

ведь я вам сказал, что пришел по сугубо личному вопросу и не желаю, чтобы все в доме знали, с каким именно.

– А я не желаю, чтобы вы являлись без предупреждения! Может, как прислуге, мне не надо вмешиваться в личные дела мистера Асканти, но моя задача – охранять его от назойливых посетителей!

Антони решил во что бы то ни стало войти в резиденцию художника. Чтобы оказаться внутри, он, кажется, был готов даже треснуть папкой полуодетую особу. Снова вспомнил о Спенсере, и нокаут молодой женщины показался ему почти неизбежным. Один удар – и вот он без проблем сможет проникнуть в логово маэстро…

–Знаете ли, мисс, что мать мистера Асканти только что пережила инфаркт и находится в больнице?!

Внезапно его мысли стали более миролюбивыми, и он решил устранить помеху дипломатично:

– Я приехал, чтобы сообщить об этом мистеру Асканти, и желал бы поговорить с ним лично. – Физиономия Антони была настолько печальной, что огромная грудь прислуги начала подниматься от волнения. А это бросало его в страх: «Наверное, стоит изменить выражение своего лица, а то комбинация на ней может лопнуть по швам. И тогда я вряд ли буду ликовать, или наоборот?»

Конец ознакомительного фрагмента.