Удача – это женщина
Шрифт:
— Я думаю, следует заказать ужин в номер, — сказала она, — что-нибудь легкое. Я же вижу, что ты устал и вряд ли согласишься спуститься в ресторан.
— Как тебе будет угодно, — равнодушно произнес Бак, машинально следя за ногой жены, которой она покачивала взад-вперед. — Послушай, а что это приключилось с твоей туфелькой? Похоже, что она сильно потерлась на носке.
Марианна взглянула на свои замшевые черные туфли, и ее лицо порозовело. Вернувшись домой в ту злополучную ночь, она сразу же скинула их и засунула в шкаф, а вот сегодня надела, даже не посмотрев.
— Вот досада, — сказала она, вставая и направляясь в спальню, чтобы переодеться, — туфли, кажется, совсем
— Что случилось с Гарри? — спросил он.
— Ты уже знаешь? Вот ужас, правда? Бедняга сгорел в собственном доме, а эти дураки полагают, что его убили.
Марианна колебалась, она понимала, что муж еще не знает об аресте Фрэнси, и раздумывала, рассказать ему об этом или нет. Потом Марианна решила, что рассказывать не стоит. Прежде всего, они должны были уехать на следующее утро, а Бак слишком устал, чтобы включать радио и дожидаться последних новостей. Если она будет вести себя с умом и постарается спрятать от него газеты, то, возможно, удача улыбнется ей и он узнает об этом не раньше, чем они приедут в Вашингтон.
— Мне думается, — устало проговорил Бак, вертя в руках стакан, — что Гарри был тем человеком, которого многие были бы не прочь увидеть мертвым.
— Да уж, на похороны мы не останемся, — коротко бросила Марианна. — Мне, разумеется, жаль Гарри, но пора возвращаться к детям — мы слишком долго их не видели.
Бак удивленно взглянул на жену — Марианна никогда не беспокоилась о детях и не скучала по ним. Бак допил виски и отправился в ванную, а когда вышел, официант уже вкатывал в номер столик на колесиках, заставленный тарелками. Марианна при виде официанта торопливо ретировалась в свою комнату, торопливо бросив: «Позаботься об ужине, Бак, пожалуйста».
— Рад видеть вас, господин сенатор, — сказал официант, переставляя тарелки с кушаньями на стол и улыбаясь. — Хотя, я думаю, вы весьма расстроены смертью вашего друга мистера Хэррисона.
— Что и говорить, печальная новость, — согласился Бак, подписывая счет.
— Надеюсь, что миссис Вингейт нашла наконец ключи, сэр, — с сочувствием в голосе продолжал словоохотливый официант. — Клянусь, я обшарил весь коридор и осмотрел дюйм за дюймом полы в лифте в ту ночь, но так их и не нашел — словно они сквозь землю провалились.
— Какие ключи?
— Да ключи миссис Вингейт. В среду поздно вечером, когда она вернулась, она обратилась ко мне и сказала, что потеряла ключи от номера. Но вы, пожалуйста, скажите ей, чтобы она не волновалась. У мисс Эйсгарт полно запасных — ведь такие вещи случаются довольно часто, правда?
— Да, да, разумеется, — ответил Бак, думая про себя, куда это ходила Марианна поздно вечером в среду.
Он дал официанту щедрые чаевые, распрощался с ним и, налив себе новую порцию виски, принялся мрачно смотреть в окно, размышляя о том, дома Фрэнси или нет и что она думает о гибели брата. Бак знал, какие чувства питают они друг к другу. Он уже начал подумывать о том, чтобы позвонить Энни и расспросить ее обо всем, но тут в комнату вошла Марианна, и он передумал. К тому же Фрэнси запретила каким-либо образом вмешиваться в ее жизнь.
— Консоме, — отметила Марианна, одну за другой поднимая крышки судков и кастрюлек. — Жареная перепелка для тебя и салат из омаров — мне. Ты ужасно выглядишь, дорогой. Рекомендую тебе немного поесть. Понюхай, как пахнет!
Бак опять оказался лицом к лицу с женой и был вынужден наблюдать, как она расправляется с салатом из омаров, а также слушать вполуха ее болтовню — Марианна излагала свои ближайшие планы: какие званые вечера они должны будут посетить в Вашингтоне и какой роскошный
— Я подойду, — предупредил Бак движение Марианны и поднял трубку.
— Извините, что беспокою вас, сенатор Вингейт, — вежливо произнес голос в трубке. — Говорит детектив-сержант Маллой, сэр. Уверен, что вы уже наслышаны о пожаре в доме мистера Хэррисона. Очень сожалею, сенатор, поскольку знаю, что он был другом вашей семьи. Именно это, в сущности, заставило меня к вам обратиться. В нашу работу, знаете ли, входит поиск всевозможных доказательств и улик. В данном случае мы обыскали руины с целью определить, что явилось причиной пожара, а также по возможности спасти какие-нибудь ценности. Так вот, на этот рад нам повезло, и мы нашли ценную вещь, которую дворецкий мистера Хэррисона опознал и сообщил, что она принадлежит вашей жене. Это небольшая пудреница с зеркалом, на которой поставлены ее инициалы. Слуги показали, что вы и ваша жена обедали у мистера Хэррисона во вторник вечером, и я полагаю, что она тогда же забыла ее в доме.
— Спасибо, — сказал Бак автоматически.
— Мы немного почистили вещицу, сэр, — продолжал детектив Маллой, — так что сейчас она выглядит вполне привлекательно. Внутри даже сохранилась пудра. Удивительно, но некоторые вещи сравнительно безболезненно пережили пожар, а другие — нет. Вы бы удивились, узнав, что мы нашли на пепелище: туфли, игрушки, наручные часы… Весьма странный набор предметов.
— Совершенно верно, — согласился Бак.
— Сам я нахожусь внизу, но мне неудобно вас беспокоить. Я передам вещицу рассыльному, и он занесет ее вам в номер. Только не забудьте, пожалуйста, расписаться в получении. Заранее вас благодарю.
— Не беспокойтесь, — сказал Бак. — Я сам спущусь за ней.
Направляясь к двери, сенатор чувствовал, что Марианна пристально смотрит ему в спину, поэтому повернулся к ней и сообщил:
— В холле меня ждет некий господин…
— Но твой ужин, Бак…
Дверь захлопнулась, и Марианна сердито поджала губы, недоумевая, какое важное дело оторвало Бака от ужина.
Бак забрал у полицейского пудреницу и расписался в получении, затем, сунув ее в карман, вышел на улицу; ему было необходимо побыть наедине со своими мыслями. Он быстро перешел площадь и направился по Калифорния-стрит вверх к Ноб-Хиллу. Толпа по-прежнему с любопытством взирала на руины дома Хэррисонов, и он остановился тоже, чтобы взглянуть на жалкие остатки здания. Ему волей-неволей пришлось вспомнить, что только четыре дня назад он обедал в этом доме; сунув руки в карманы, он нащупал пудреницу в одном из них и пальцем провел по гладкой поверхности. Вот пальцы добрались до рубиновых инициалов, которыми Марианна любила украшать свои безделушки, и тут Бак задумался. Перед его глазами всплыл образ Марианны, сидевшей у зеркала и пудрившей нос. Да, именно так и было. В среду вечером, в ту самую среду, когда сгорел дом Хэррисона, а его владелец был убит и когда он сам, Бак Вингейт, готовился к встрече с Фрэнси, пудреница определенно еще была у Марианны.
Бак с силой сжал в кармане хрупкую вещицу, так что ее крышка жалобно скрипнула. На этот раз ему вспомнилось озабоченное лицо официанта, спрашивавшего, нашла ли миссис Вингейт ключи. Официант, по его словам, открыл дверь номера запасными и впустил его жену, которая куда-то выходила во время его, Бака, отсутствия вечером в среду…
— Господин сенатор Вингейт, если не ошибаюсь? — раздался прямо над ухом Бака голос, принадлежавший полицейскому офицеру. — Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
Бак пожал плечами: