Удача любит рыжих. (Трилогия)
Шрифт:
— А чего это он тут делает? — шепотом поинтересовалась Полин, едва магистр скрылся за дверью. Она (понятно, не дверь, а алхимичка) смотрела на меня с некоторым подозрением, перераставшим в непоколебимую уверенность. — А, Яльга?
— А я откуда знаю? — огрызнулась я. — Может, Хельги разбудить?
— Его разбудишь, как же… — скептически пробормотала Полин.
Я вообще-то разделяла ее точку зрения. Вампир, как и мгымбр, явно не собирался просыпаться раньше нынешнего вечера. Да и какая, к мрысам, вообще разница, если Эгмонт уже засек и того и другого?
Магистр вышел наружу. Вид у него был теперь совершенно бодрый, с мокрых волос стекали на куртку
— Вы что, голову там мыли? — не удержавшись, съехидничала я.
Эгмонт оставил мой выпад без внимания. Аккуратно огибая осколки — следы вчерашнего буйства, — он подошел к сдвинутым кроватям. Молча встал над дрыхнувшим Хельги.
Вампир беспокойно зашевелился, сбрасывая мгымброву лапу. Эгмонт продолжал стоять; не знаю, то ли он посылал эмпато-призыв, а то ли просто действовал на нервы, не прибегая для этого ни к какому колдовству, — но не прошло и семи секунд, как Хельги выпутался из одеяла и с обиженным видом раскрыл глаза.
— Доброе утро, — сладким голосом сообщил ему магистр.
Вампир взлетел на ноги. Сна у него как не бывало, — наверное, сон просто не ожидал от Хельги таких быстрых движений и оттого свалился с него в полете. На лице же у вампира читался такой священный ужас, что я невольно вспомнила давешнего преподавателя бестиологии.
— Мы… я… мы не хотели…
— Это я уже понял, — прервал его Эгмонт. — Дальше?
— Э-э…
Рихтер оценивающе посмотрел на зеленого, как весенний газон, адепта. Вампиры устроены иначе, чем люди, — известно, что у последних похмельный синдром возникает исключительно в паре с алкоголизмом. То же, что у большинства менестрелей герои хронически маются с дичайшей похмелюги, означает, что все эти герои есть натуральные матерые алконавты. Вампиры же, во-первых, пьют почти не пьянея; во-вторых, если пьянеют, то мигом, буквально за пару секунд; и, в-третьих и самых трагичных, испытывают на себе все превратности похмельного синдрома.
Зато и алкоголизм им практически не грозит.
— У вас есть пять минут, — сказал магистр, разбиравшийся в физиологии ничуть не хуже меня. Видно, и он сумел понять, что сейчас не добьется от вампира ни одной толковой фразы. — По истечении этого времени я жду вас у себя в кабинете. Вы поняли?
Хельги истово кивнул. Странно, но, даром что вампир был выше, крупнее и вообще выглядел гораздо внушительнее, у меня ни на секунду не возникло вопроса, кто здесь главный.
— Студентка… э-э… — Рихтер обернулся к Полин, обиженно смотревшей на него из кресла. — Как вас зовут?
— Полин де Трийе, — капризно ответила алхимичка, накручивая на палец коротенькую прядку.
— Понятно. Студентка де Трийе, составьте компанию адепту Ульгрему. А мы со студенткой Ясицей пока обсудим некоторые тонкости магической науки.
— А может быть, я тоже… того? — с надеждой поинтересовалась я. — Насчет компании?
Эгмонт покачал головой. Кто бы сомневался.
Признаться, я сильно подозревала, что Хельги не нуждается в чьем-то обществе. Единственное существо, которое сейчас было ему жизненно необходимо, — это «наш фаянсовый друг», как ласково называли сей предмет близнецы аунд Лиррен. Но лично я предпочла бы общение с десятью малоадекватными вампирами, чем с одним крайне недовольным (или очень довольным, но мне от этого только хуже) магистром боевой магии.
Полин, подмигивая мне обоими глазами, выбралась из кресла. «Студент Ульгрем» честно ждал ее у двери; вампира малость пошатывало, физиономия у него была зеленая, как клумба перед школой, но не выполнить столь недвусмысленно
— Через пять минут, — напомнил ему Эгмонт. — У меня в кабинете.
Хельги кивнул и исполнительно скрылся за дверью.
— Ну что, студентка Ясица, — спокойно сказал Рихтер, дождавшись, пока вампир и алхимичка удалятся на сообразное расстояние от двери. — И как, интересно бы знать, мы это объясним?
— Что именно? — обреченно уточнила я. Опыта с василиском мне хватило, чтобы запомнить раз и навсегда: метод «каждому по заслугам» иной раз срабатывает круче самого жестокого наказания. Тогда я отделалась простым увеличением домашнего задания. Но сейчас меня определенно ожидало нечто более интересное.
Магистр молча кивнул на мгымбра.
— А в чем здесь проблема? — нагло спросила я, обозрев указанное. — Классный мгымбр, как живой получился. Горилку хлещет, плюшками закусывает… Адепток осчастливливает, — подумав, добавила я. А что, Полин очень даже осчастливил.
— Хватит, — устало сказал Эгмонт. Он привычно скрестил руки на груди, приваливаясь к стене. — Я не собираюсь говорить с вами о технике иллюзий. И об этике, кстати, тоже. О том, что взламывать чужие кабинеты попросту некрасиво. Впрочем, я понимаю, вам это не впервой… О том, как правильным студентам должно проводить Савайн, я тоже лучше помолчу. У нашего многоуважаемого директора это получится гораздо лучше…
Я содрогнулась. Об умении директора читать нотации ходили легенды. Очень вежливый, тихий и все время как будто испуганный, он ухитрялся пробуждать совесть даже в тех душах, где она вообще не ночевала. Это было самое страшное, потому что, проснувшись однажды, совесть находила, что здесь ничего себе так, уютненько, и обосновывалась у адепта надолго. По крайней мере, на ближайшие полтора месяца можно было забыть про шпаргалки, невыученные уроки и взломанные кабинеты. Народ подозревал, что директор внаглую использовал свой эмпатический дар; так это или нет, но я меньше всего хотела проверять сей факт на себе.
— Но хочу вам сказать, адептка, что я был о вас значительно лучшего мнения.
— Мрыс дерр гаст, — не выдержала я. — Ну скажите конкретно, что я сделала такого нехорошего! Я не нарушила ни единого школьного правила! Разве хоть где-то написано, что нельзя создавать магически модифицированных мгымбров?
Рихтер прищурился.
— Об этом мы поговорим чуть позже, — пообещал он. — Но вам, студентка, вообще-то следовало бы знать о такой вещи, как ответственность. Ответственность за свои магические творения. Там, внизу, — он указал на пол, — в медпункте находится ваш магистр бестиологии. Я отлично знаю о чувствах, которые вы к нему питаете. В некоторой мере я эти чувства разделяю. Но это еще ни о чем не говорит. Ни о чем, — с нажимом повторил Эгмонт. — Вы будущая магичка, студентка Ясица. Вы сильная магичка. Меня не слишком-то интересует морально-этическая сторона дела. Но то, что вы не смогли продумать всех последствий, в первую очередь говорит о вашей несостоятельности как чародейки.
Мр-рыс эт веллер… Верно, правы были те, кто называл нашего магистра телепатом. Он попал в десятку. Обвинение в непрофессионализме, вдобавок логически обоснованное… я уставилась в пол, кусая губы. В самом деле, Яльга… хороша же ты выходишь как магичка…
— Тема экологии, студентка, помнится, была на самом первом вашем занятии, — безжалостно продолжал магистр. — Там и про ответственность говорилось… или вы уже забыли? Быть может, вы забываете материал, едва успев получить по нему зачет?