Удача Том 2
Шрифт:
— Поговори у меня, великий медик. Где окажутся твои мозги, когда накопленный в теле эфир иссякнет, а быстро восстановить его не будет возможности? Сказать где? В желудке нечисти! Потому что умному медику нечем будет защищаться и его сожрут, — ехидно сообщил Павлович.
Олесь тяжело вздохнул и с видом великого страдальца начал осматривать оружие. Нехотя брал в руки то мечи, то булавы, даже тетиву лука попытался натянуть.
— Ну, ты и хиляк, — недовольно буркнул Павлович. — С тетивой даже справиться не смог. Сам чуть вместо стрелы вдаль не улетел.
— Пётр Павлович, что поделать,
— Думаю, такому слабаку автоматический арбалет подойдёт больше всего, — сменив гнев на милость, задумчиво ответил Павлович, довольный тем, что хоть кто-то из новых учеников решил положиться на его знания и опыт. — Его тетиву не нужно будет натягивать, что уже компенсирует твою мышечную слабость. К тому же арбалет современный, многозарядный, часто стрелы в него вкладывать не нужно будет. С его помощью ты сможешь на расстоянии помогать товарищам. Думаю, это наилучший вариант для тебя.
— Хорошо, — кивнул Олесь и взял в руки автоматический, многозарядный арбалет и чуть не рухнул под его тяжестью. — Тяжеленный какой.
— Ничего, привыкнешь к его тяжести, а потом ещё мне спасибо скажешь, что именно его в твои руки вложил, — довольно ответил Павлович и пригласил к столу Мирона. — Ну что, лежит душа к чему-то?
— Да, — едва приблизившись к филиалу оружейной, ответил Мирон. — Мне эти метательные ножи нравятся.
— Хорошо, — кивнул Павлович, — но одних метательных ножей для тебя мало юный мастер рун. Подбери ещё что-то. И не переживай, ножами пользоваться я и так вас всех научу.
Мирон приступил к выбору и, взяв в руки одноручный меч, вытянул его вперёд и замер. Остолбенел, поразившись ощущению того, что на несколько мгновений оружие показалось ему карандашом в руке. Не отпуская это ощущение, Мирон сделал привычные движения рукой, словно чертя карандашом, знаки в воздухе перед собой и затрепетал, всей душой затрепетал. Меч, откликался ему, проводя через себя эфир из тела молодого человека, превращая его в яркие знаки, висящие в воздухе. Он так увлёкся написанием рун, что позабыл, где находится и зачем сюда пришел. И неизвестно сколько бы он ещё так упражнялся с мечом, если бы Пётр Петрович не опустил ему руку на плечо, возвращаясь в реальность.
— Эко как ты быстро с клинком общий язык нашел. Вот уж сказано твоё оружие, значит твоё, — довольно похвалил молодого человека мастер и взглянул на Генку. — Ну, теперь ты иди, выбирай, герой.
— Мне не нужно выбирать, Пётр Павлович. У меня уже есть личное оружие — парные клинки. Я буду обучаться искусству владения парным оружием, — ответил Генка и встретил странный, недоверчивый взгляд нового учителя.
— Наслышан о том, что ты уже выбрал для себя оружие, но что-то мне мало в это верится. Будь так любезен, покажи свои парные клинки и продемонстрируй как ими владеешь.
— Хорошо, — спокойно ответил Генка и Павловича, словно током ударило от догадки. У этого паренька точно есть учитель, раз он так спокойно отреагировал на предложение спарринга. Словно много раз слышал подобное и знал, что за этим последует.
Генка призвал клинки
— Хорошо, — одобрил Павлович. — Вижу, у тебя уже азы есть. И оружие на первый взгляд не плохое. Дайка их мне, поближе рассмотрю.
— Нет, — твёрдо, решительно и весьма спокойно ответил Генка.
— Что это значит — нет? — тут же возмутился мастер.
— Никто не смеет прикасаться к моему личному оружию кроме меня. Нечего на него смотреть, они не картины на выставке, — дерзко заявил Генка. — Если хотите взять их в руки, придётся отобрать силой, если получится.
— А если получится? — спросил мастер и неожиданно, схватив первый попавшийся на столе клинок, атаковал Генку.
Удар. Удар. Выпад. Павлович нападал не жалея мальчишку, но и не прибегая к демонстрации своих лучших умений. Обычно юнцы, впервые взявшие холодное оружие в руки пропускали первый же простой удар, но этот вот уже десяток блокировал. И не просто блокировал. Опытный мастер боевых искусств чувствовал, что мальчишка изучает его. Блокирует удары и выжидает, хотя он давал ему пару возможностей нанести ответный удар. Но он не воспользовался ими и не потому, что не заметил или не мог. Просто не желал нападать.
— И как это понимать? Почему не атакуешь? — подначил парня Павлович. — Считаешь меня недостойным противником? Или думаешь, что твоё мастерство владения мечами лучше моего?
— Проявляю уважение, — спокойно ответил Генка. — Вы же просто решили проверить мои навыки, а не убить.
— Уверен? — спросил мастер и выполнил быстрый, неожиданный для Генки выпад из высокоуровневой техники владения мечом и слегка порезал запястье паренька. Нарочно нанёс небольшую царапину, так чтобы выступила кровь.
— Уверен, — ответил Генка, и мастер замер на месте.
Павлович на мгновение опешил. Как так получилось? Он не может пошевелиться, не может двинуться, словно мгновенно окаменел.
— Пётр Павлович я уверен, что вы проверяете мои навыки. Иначе давно бы перерезали мою глотку, — спокойно ответил. — Ваше искусство в разы лучше моего. Мне есть чему у вас поучиться. Но прошу вас, мастер не делайте больше так, — Генка продемонстрировал ему порезанную руку. — Иначе не просто временным остолбенением отделаетесь. Могу ведь убить невзначай, и высокое мастерство мечника вам не поможет, мастер.
— Не слишком ли самоуверенно? — усмехнулся Павлович, чувствуя как способность двигаться понемногу возвращается.
— Не слишком. Объясню почему, — немного смущаясь, решил объясниться Генка. — Я не почувствовал в вас и вашем оружие достаточного количества эфира. Следовательно, даже если вы лучше меня владеете холодным оружием, то хуже по эфирному развитию. И то, что моя кровь едва появившись, остановила вас своей аурой, тому доказательство.
— Понятно. Ладно. Будем думать, как тебя обучать, — вздохнул Павлович, вернув подвижность и вновь замер от удивления. Ведь ровно из того места, куда упала капля Генкиной крови, вырвался чёрный сгусток, принял человеческий облик и грозно посмотрел на него.